Основы эстетики. Ланкин В.Г. - 45 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТПУ | Томск

Составители: 

Рубрика: 

45
только мера иронии позволяет отличить их от наивно-суггестивных поделок рекламы и
попсы.
В аспекте же собственного развития эстетического мироощущения человека
постмодернизм возникает на волне характерной усталости и излета модернистской
мировоззренческой и эстетической интуиции. Итальянский писатель-постмодернист и
философ У.Эко пишет, что «постмодернизм – ответ модернизму: раз уж прошлое
невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить:
иронично, без наивности». Это ответ на фиаско создания ино-миров модернизма,
приведших в итоге к досадной пустоте этого совершенно иного. (Известны такие опусы
позднего модернизма, как пьеса для струнного квартета американца Дж. Кейджа, где этот
квартет означенное в самом заглавии пьесы количество минут молчит на сцене, и книга
одного высокоумно-незадачливого швейцарца, в которой – несколько сотен совершенно
белых страниц: «Мне нечего вам сказать», - пояснил писатель свой замысел журналистам.)
Логические оппозиции между постмодернистскими и модернистскими установками
очевидны: если модернизм провозглашает и реализует дерзкое творчество нового и
настаивает на полном разрыве с традицией, стремясь спроектировать и создать совершенно
новый, невиданный мир, то постмодерн исходит из того, что, напротив, все миры уже
созданы, ничего принципиально нового изобрести нельзя и обновление состоит как раз в
том, чтобы свободно обращаться к традициям, воспроизводя, переистолковывая и даже
рекомбинируя их мотивы. Это не отказ от творчества как такового, но обращение к уже
созданному как к неизбежной основе. Для постмодерна характерны стилизация и
полистилистика – с почти обязательным оттенком иронического переосмысления.
Допустимым и широко распространенным оказывается цитирование без почтительной
ссылки на первичное авторство. Дело в том, что цитата всегда включается в иную
смысловую связь, в сравнении с оригиналом, так что говорить о транслировании смысла
при этом не приходится. Хорошо известен феномен ремейка – переделки – использования
известных произведений при создании новых текстов; при этом не только смысл, но и сам
облик используемого образца меняется, как, например, при исполнении темы Adagio 14
«Лунной» сонаты Л.Бетховена в рок-манере на бас-гитаре.
При этом не любовь к какой-то избранной традиции является движущей силой этой
своеобразной «вторичности» постмодернистских текстов и мотивов, а обращение к любым
традициям, к любым культурно-историческим истокам, иногда в вольном
калейдоскопическом перемешивании. Понятно, что такое обращение не может
основываться на совершенно искреннем почитании или идеализации архетипического
феномена (такого рода искренние и иногда даже наивные обращения к предшествующим
традициям были известны и многим эстетическим направлениям прошлого – в Европе, как
минимум, от Ренессанса до Романтизма и модерна). Постмодернистское обращение к
традиции носит ироничный и игровой характер.
Ирония и игра вообще ключевые категории постмодернизма. В отличие от
романтической иронии, возвышающей автора над выражаемым им содержанием,
постмодернистская ирония это прежде всего самоирония, дезавуирующая самого автора,
позволяющая ему быть не-автором, отказаться от авторства. Феномен постмодернистской
иронии - авторской самоиронии – маркирует трансформацию в отношениях автора и
адресата: авторство как бы передается последнему, автор как бы дезавуирует сам себя;
именно адресат оказывается инстанцией придающей содержанию смысл, в том числе
способной как переиначить или устранить, так и восстановить автора. Адресат содержит в
себе теперь авторство, точнее возможность обладать им.
Феномен же игры выражает другую трансформацию – трансформацию отношений
между автором и героем: содержанием произведения оказывается теперь не сфера героя –
как было в искусстве всегда, по крайней мере с того времени, как искусство отделилось от
власти мифа, от мифологической ритуализации, в которой содержательно царило божество,
– а сфера автора. При чем это не то вполне привычное содержание, где автор предстает в
качестве лирического героя, а то, где автор выступает именно в качестве автора – как

Страницы