ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
46
вольный вершитель судеб, пролегающих сквозь текст, как участник событий именно в этом
качестве почти-бога, если не «бога-творца», то бога-созерцателя. Если же учесть
выделенный выше фактор самоиронии, то автор оказывается лишь отражением Автора –
отражением авторства в глазах всесильного, хотя и множественно-анонимного адресата.
(Можно предположить, что дальнейшая эволюция в этом направлении приведет к
появлению произведения для единственного адресата – того единственного, «кто захочет
меня найти». Может быть таким адресатом окажется и не человек, а сам Господь Бог? На
заре европейской литературы такого рода сочинения имели место, например, «Исповедь»
Августина, намеренно адресованная Богу, а не людям, которым, впрочем, тоже можно при
этом было бы с нею познакомиться.)
Игра – это тотальный, всепроникающий принцип постмодернизма. Она не просто
замещает собой логику, позволяя фокусировать внимание не на сущности бытия, а на
событии-случайности. Она провоцирует постоянную смену смыслообразующих позиций,
как бы отрывая текст от непреложности авторского смысла и передавая его случаю
прочтения. Игра как принцип вообще отрицает непреложность смысла – смысл появляется
только в игре. Все определяется условиями игры, которые могут меняться. Меняются ли
они произвольно? Нет, не вполне – это было бы сильным креном в сторону дерзкой воли
модернизма. Она меняется спонтанно.
Это качество спонтанности события – еще одна ключевая характеристика
мироощущения, искусства и философии постмодернизма. Она сочетает в себе два
классически различавшихся категориальных поля – естественность и свободу. Она
фокусируется в точке пересечения двух противоречащих друг другу явлений – произвольно
внесенного смысла (смысла избранных или придуманных правил игры) и случайности. Сам
смысл случаен – он теперь рассматривается не как принцип логики, а как элемент игры –
как некий мерцающий проблеск сознания. Случаен при этом и текст, в котором этот
проблеск может актуализироваться. Спонтанность проявляется и в особом методе
«автоматического письма» или «психического автоматизма», который начал
разрабатываться еще в рамках некоторых модернистских направлении (прежде всего
сюрреализма) и основывается на актуализации бессознательной мотивированности
человеческой психики, максимально освобожденной от контроля и руководство со стороны
сознания.
Проявлением принципа случайности в реальной арт-практике выступает хепенинг (в
Европе чаще именуемый акцией). Это в принципе одноразовое событие, несущее в себе
возможность эстетического значения. Благодаря своей одноразовости оно не превращается
в произведение; благодаря только лишь возможности смысла оно как бы зависает в зоне
рискованного понимания-непонимания, не претендуя не только на однозначность, но и на
наличие значения как такового. Как, например, в акции такого рода, когда художник, выйдя
на улицу, обтягивает некоторый объем вокруг себя полиэтиленом и начинает его
закрашивать изнутри кирпичиками; когда же весь полиэтилен закрашен и пространство
художника символически напрочь отгорожено, таким образом, от внешнего мира, он
сворачивает полиэтилен – акция заканчивается. Маркируя собою возможную складку
смысла, хепенинг апеллирует к свободе, точнее, к спонтанности истолкования, создавая
поле не гарантированной коммуникации.
Постмодернизм – это интеллектуальная игра. Если авангард эпохи модернизма вывел
свои поиски из пространства искусства в строгом смысле слова в широкое поле
эстетического эксперимента – эксперимента с человеческими чувствами как формами
осмысления, то более радикальный авангард периода постмодерна вывел свои арт-проекты
за пределы эстетики, занявшись оперированием в более широкой сфере культурного
(культурно-технологического) эксперимента – эксперимента с самим умом человека как
областью складывания-разлада смысла. Смену координат такого рода В.В.Бычков
обозначил через особое понятие «параэстетика»
4
.
4
Бычков В.В. Эстетика. М., 2008, с. 523
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- …
- следующая ›
- последняя »
