ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
63
сознанию ощутить радость неожиданного самовозвышения над разоблаченным дутым
псевдо-величием другого. Иногда комичность персонажей может подчеркиваться
выделением их необычной характерности, как бы низводящей персональный смысл до
несуразности деталей. Этот прием маркируется через понятие гротеск. Гротеск – (от слова
грот – римские катакомбные помещения) – здесь изначально имелся в виду характерный
вид орнамента, включающего человеческие фигурки, фигуры птиц, животных в стиле
условной характерной выразительности. От облика этих фигурок и происходит второе
значение понятия «гротеск» – причудливый, смешной, комически-преувеличенный,
которое приобрело общехудожественный и общеэстетический смысл.
Как мы старались показать, говоря о трагическом, несмотря на все страхи и страдания,
которые внушают напряженные коллизии, разрушения и смерть трагедии, трагическое в
сути своей амбивалентно: не только неумолимое «зло», но и парадоксальное «благо» – в
самой его основе. Содержание трагического деструктивно, состояние же трагического (его
смысловое событие) – эстетически-спасительно. По контрасту, можно, вероятно, сказать:
несмотря на всю радость и веселье смех в сути своей не столько «добр», сколько «зол».
Феноменологический архетип смешного – в событии осмеяния. При всей своей очевидной
спонтанной притягательности эстетически-смешное – отталкивающе. Нет, это не то
отталкивающее начало, которое сквозит в безобразном или низменном – это не содержание,
а само состояние отталкивания-осмеяния. Это эффект радостного и освобождающего
отталкивания субъекта от разоблаченного им содержания. В основе этого переживания –
неожиданность разоблачения и торжествующее превосходство вплоть до унижения,
осмеяния – состояние, которое испытывает субъект, по особому сопереживая событию,
оказавшемуся несуразным, герою, оказавшемуся комическим.
Нет, такое «зло» комического - это не нравственное зло. Как раз нравственное зло
может «осуждаться» комическим отталкиванием-преодолением – зло, которое выдавало
себя за высокое достоинство и было разоблачено в его жалкой низости. Комическое может
преодолевать нравственное зло, реально содействуя его уменьшению. Многие
комедиографы именно в этом видели свою миссию. Но, как и все эстетическое, комическое
не имеет нравственных иммунитетов; и осмеяние может быть хамским, кощунственным,
незаслуженно издевательским – то есть совершенно безнравственным и разрушительным
по своим последствиям. Комическое это именно эстетическая форма осуждения – без
какого-либо закона и без какой-либо заданной предметной направленности (по аналогии с
кантовским пониманием красоты как целесообразности без цели) – осуждения по самой
форме его вынесения, разоблачающей предмет в его низости и пустоте и поднимающей
субъекта над ним – при чем, делая это в результате неожиданного смыслового
превращения, спонтанного, головокружительно быстрого, «взрывного» эстетического
события.
Хотя возможен и добрый смех – теплый юмор, легкая ирония, освещающая общение,
всеизвиняющая, всеоправдывающая улыбка. Рассмеявшись над осуждаемым можно ведь и
смириться, весело сжиться с ним. Но об этом несколько позже. В недрах комического
переживания, в самой его феноменологической сердцевине при всей его возможной
доброте все же – отрекающаяся, осуждающая позиция. При том, конечно, что бывает и
собственно злой смех.
Такая «демонизация» комического звучит явно парадоксально; это какой-то не
дополненный тезис парадокса. Все-таки в смехе живет и конструктивное, живительное
начало.
Радость смеха – это радость осудившего самоутверждения, вдруг обнаружившего
свою сравнительную свободу, высоту и неуязвимость. Это эстетическое качество, как
кажется, наиболее близко рациональной – эгоцентрически-рассуждающей позиции.
Остроумие – это одновременно и характеристика быстрого ума выраженного
рационального склада, и юмористической натуры, способной и склонной к меткой
насмешке. Что объединяет здесь быстрый разум и легкую колкость? Их объединяет не
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- …
- следующая ›
- последняя »
