Основы эстетики. Ланкин В.Г. - 64 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТПУ | Томск

Составители: 

Рубрика: 

64
качество быстроты и легкости ума, а эгоцентрически-самовозносящаяся позиция – позиция
точного суждения – колкого осуждения.
Но смех – это и радость консолидации сознаний. И именно в качестве осуждения-
осмеяния смех не может быть одиноким: одинокое сознание всегда будет сомневаться,
действительно ли смешно то, что оно так высокомерно разоблачает и что считает пустой
игрой камуфлирующей себя под смысл бессмыслицы. Одинокое сознание всегда застигнет
себя в подозрении, что, может быть, само оно не имеет смысла в сопоставлении с
«бессмысленным» и безобразным другим, напыщенная пустота которого вдруг перед ним
обнаружилась. Действительно ли смешны человеческая неадекватность и уродство – может
быть, они должны внушать трогательную жалось, а не смех? Действительно ли смешно
безобразное животное, быть может, оно опасно и отвратительно, и юмористическое
заигрывание с ним – признак нашей собственной неадекватности? А разве адекватен смех
одинокого человека? Он сам, при взгляде со стороны, способен вызвать насмешку, а порой
и холодок ощущения подозрительной патологии сознания. Одинокое сознание оказывается
растерянным перед комическим предметом. Несуразный объект не так легко превращается
в комический предмет, когда он – в прямом собеседовании с сознанием, в свою очередь
являющемся собеседованием со своим alter ego – совестью. (В смехе действительно может
быть и что-то «бессовестное» – то, что может показаться агрессивно-глумливым в свете
чисто нравственной интуиции).
Одинокое сознание не способно уверенно рассмеяться. Сознание комического всегда
не одиноко. В этом феноменологическая подоплека такого явления как солидарность смеха:
смешно становится тогда, когда твоя первичная рефлексия о поразительно несуразном
находит идентичный отклик в другом (других) сознаниях. Именно тогда смех – не
агрессивное злорадство, а эстетическое явление, когда он не выражает случайно-
субъективную позицию, а является общим смехом, превращающим изумляющее
несуразное в комическое. Смеяться можно только с кем-то вместе, пусть со мною будет
тогда хотя бы только мое же «второе я» - эта феноменальная позиция солидарности смеха
внутри самого субъекта. Смех зрителей – это вполне очевидно и буквально именно так –
входит в состав комедийного зрелища. Эта солидарность смеха может вовлекать и самого
комического героя – клоун одновременно смешон и смеется. Он смеется над собой? Да, в
глубине души он смеется именно так, ибо клоун – и автор и герой смешного. Зрители
солидарны с ним-автором и высмеивают его-героя – именно благодаря смеховой
солидарности с ним-автором.
Отсюда – добрый смех – смех солидарности со смешным, способным рассмеяться над
собой. Но этот же смех окажется злым, если высмеиваемый не солидарен, а только унижен.
Отсюда – из солидарности высмеиваемого с высмеивающим происходят и теплый юмор, и
легкая самоирония. Очевидно, для этого затрагиваться должны не слишком существенные
онтологические качества, от которых человек мог бы легко дистанцироваться в себе самом,
а еще лучше качества возможные, а не реальные – иначе смех чреват обернуться обидной
насмешкой и унижающим глумлением.
Смех по преимуществу радостное социальное чувство именно потому, что действует
смеховая солидарность, позволяющая снять обиду, досаду осмеяния. Но может быть эту
обиду не всегда полезно так уж безоглядно-весело преодолевать, вспомнив слова
городничего из последнего акта гоголевского «Ревизора»: «Над кем смеетесь? Над собой
смеетесь!». Смех конструктивен, поскольку позволяет феноменально-эстетически
преодолевать пороки и несовершенства бытия, человеческого существования. Смех
позволяет возвыситься над пропастью абсурда. Но смех способен и незаметно приблизить к
этой пропасти, когда все вокруг оказывается солидарно осмеянным. Смех может быть и
оружием тотальной деструкции – всеобщим осмеянием всего, в котором готово утонуть все
достойно высокое.
Вообще, как мы видим, сопоставление эстетических категорий с этическими всегда не
выдерживает на прочность. Принцип эстетического – это не этический принцип
двузначности – добра и зла. Особенно это касается парадоксальных категорий, таких, как

Страницы