Актуальные проблемы современной русской литературы: Постмодернизм. Лихина Н.Е. - 27 стр.

№ XII презирает, ощущая себя на порядок выше, поскольку он в своем таинст-
венном полумраке хранит звонкие велосипеды, возвращения которых с прогулки
он ожидает, как верный пес. Ощущение своей особенности, значительности, из-
бранности, исключительности наделяет жизнь сарая №XII высшим смыслом. И
когда хозяин велосипедов продал сарай овощебазе и рабочие вкатили в него
бочку, разбухшую, жирную, с трупами прокисших огурцов, сарай упал в обмо-
рок, потерял сознание, впал в фрустрацию, так как произошло трагическое
столкновение между подлинным и мнимым, мечтой и реальностью, высшим
смыслом жизни и грубой реальностью.
    И в один прекрасно-драматический момент не вынесший тяжести внешнего
существования, ложного бытия, сарай замкнул электрический провод, поджег
себя, уничтожив ложную свою оболочку, вырвался на свободу. В дымном пла-
мени, устремленном в небеса, мелькнули силуэты велосипедов с серебряными
звоночками как знак достижения полной гармонии жизни и мечты.
    Почти все творчество В.Пелевина, жанр произведений которого трудно оп-
ределить (миф, сказка, фантастика, антиутопия, философская проза и т.д.) стро-
ится на вывернутом наизнанку противопоставлении, где утверждаются истин-
ность условного и ложность реального. Фантастика В.Пелевина оказывается
калькой беспричинного мира, в котором вместо реальности одни мнимости.
    Роман «Чапаев и Пустота» логически продолжает развитие идеи уничтоже-
ния видимой реальности, в нем автор утрирует и гиперболизирует традицион-
ные для его творчества приемы, поскольку действие романа вообще происходит
в абсолютной пустоте.
    Командир дивизии Чапаев, поэт-декадент Петр Пустота, чекист Фанерный,
Просто Мария, пустотелый бюст Аристотеля, Черный Барон - все «персонажи»
романа существуют в мире, который имеет свойство «деваться непонятно куда».
Понятие Внутренней Монголии, которая возникает вокруг того, кто видит Пус-
тоту, становится выражением не просто отчуждения, одиночества, внутренней
самоизоляции, но носит уже глобальный онтологический характер.
    «Мы находимся нигде просто потому, что нет такого места, про которое
можно было бы сказать, что мы в нем находимся. Вот поэтому мы нигде», - го-
ворит Петр Пустота Чапаеву1.
    Интересную эволюцию в этом плане претерпевает и творчество художников,
непосредственно не вписанных в систему чисто постмодернистских пристра-
стий.
    А.Вознесенский в стихотворении «Раскладное зеркальце», мысля в катего-
риях постмодернистского анализа действительности, обыгрывает флоберовский
образ творчества как зеркала, с которым писатель идет по большой дороге, вби-
рает, объемлет, отражает в нем все: и верх, и низ, и прозрачные небеса, и лужи
на грязной дороге:

   1
       Пелевин В. Чапаев и Пустота. М.: Вагриус, 1997.
                                                                           25