Проблема истины в философии и науке. Истина и субъективность. Лимонов И.Б - 37 стр.

UptoLike

Рубрика: 

37
Следует различать два взаимосвязанных, но неоднозначных аспекта
содержания религиозного учениясистему ценностных установок и ми-
фические, фантазийные элементы.
Система ценностей, совокупность идей, воздействующая на кон-
кретные поступки, нравственные качества и всю жизнедеятельность ве-
рующего, может рассматриваться как основа для достижения позитивных
целей вероученияобоснования человека в мире и обществе, обеспечение
нравственных отношений между людьми, создание идейной базы, позво-
ляющей выполнить религии экзистенциальную, интегрирующую, регули-
рующую, этическую функции.
Что касается религиозного мифа, лежащего в основе того или иного
вероучения, то он не имеет самостоятельной познавательной значимости
вне контекста основоположных ценностных установок веры. Тем не ме-
нее, религиозный миф в структуре религиозного
учения функционален.
Он, во-первых, заполняет «познавательную пустоту» учениядает
некоторую (фантазийную, мифическую) картину мира. Религиозные уче-
ния, занимающие доминирующее положение в современном мире (такие,
например, как иудаизм, христианство, буддизм, ислам), формировались в
то время, когда не было серьезно значимого массива научных знаний об
окружающем человека мире. В наше время буквальное
понимание этой
части религиозной догматики (например, текстов Ветхого Завета) – аб-
сурдно, архаично, недостойно цивилизованного человека.
По мере нарастания массива научных знаний все острее встает во-
прос о расхождении религиозно-догматической и научной картины мира.
Наблюдается, по крайней мере, три варианта реакции на этот факт: 1)
стремление сторонников научного атеизма обосновать данными
науки
свои позиции и «закрыть религию» (без окончательного успеха); 2) стрем-
ление ортодоксов от религии «закрыть науку», отвратить прихожан от
восприятия и осмысления данных естественных наук, а заодно и филосо-
фию, оставив им в качестве источника истины только религиозные догма-
ты
1
; 3) стремление примирить религиозную и научную картины мира, раз-
вести их роли в целостном восприятии человеком мира и себя в нем.
Попытки то состыковать религиозную и научную картины мира и
примерить религию и науку, то хотя бы «развести их по разным углам
ринга», то есть прекратить длительное противоборство из чувства самосо-
хранения этих двух форм духовного освоения действительностисовер-
шаются беспрестанно. Они активизируются по мере возрастания значимо-
сти науки в структуре общественного сознания. Проблему контраверзы
знания и веры пытался разрешить еще Квинт Септимий Флорент Тертул-
лиан (ок. 160 – после 220 г.), представлявший латинскую апологетику, и
1
Как, например, учит Иеромонах Серафим: «… единственная мудрость идет к нам от
святых отцов, а все, что противоречит ей, – это ложь, даже если она называет себя "наукой
(См.: Иеромонах Серафим. Православный взгляд на эволюцию. – М., 1997. С. 95).
      Следует различать два взаимосвязанных, но неоднозначных аспекта
содержания религиозного учения – систему ценностных установок и ми-
фические, фантазийные элементы.
      Система ценностей, совокупность идей, воздействующая на кон-
кретные поступки, нравственные качества и всю жизнедеятельность ве-
рующего, может рассматриваться как основа для достижения позитивных
целей вероучения – обоснования человека в мире и обществе, обеспечение
нравственных отношений между людьми, создание идейной базы, позво-
ляющей выполнить религии экзистенциальную, интегрирующую, регули-
рующую, этическую функции.
      Что касается религиозного мифа, лежащего в основе того или иного
вероучения, то он не имеет самостоятельной познавательной значимости
вне контекста основоположных ценностных установок веры. Тем не ме-
нее, религиозный миф в структуре религиозного учения функционален.
      Он, во-первых, заполняет «познавательную пустоту» учения – дает
некоторую (фантазийную, мифическую) картину мира. Религиозные уче-
ния, занимающие доминирующее положение в современном мире (такие,
например, как иудаизм, христианство, буддизм, ислам), формировались в
то время, когда не было серьезно значимого массива научных знаний об
окружающем человека мире. В наше время буквальное понимание этой
части религиозной догматики (например, текстов Ветхого Завета) – аб-
сурдно, архаично, недостойно цивилизованного человека.
      По мере нарастания массива научных знаний все острее встает во-
прос о расхождении религиозно-догматической и научной картины мира.
Наблюдается, по крайней мере, три варианта реакции на этот факт: 1)
стремление сторонников научного атеизма обосновать данными науки
свои позиции и «закрыть религию» (без окончательного успеха); 2) стрем-
ление ортодоксов от религии «закрыть науку», отвратить прихожан от
восприятия и осмысления данных естественных наук, а заодно и филосо-
фию, оставив им в качестве источника истины только религиозные догма-
ты1; 3) стремление примирить религиозную и научную картины мира, раз-
вести их роли в целостном восприятии человеком мира и себя в нем.
      Попытки то состыковать религиозную и научную картины мира и
примерить религию и науку, то хотя бы «развести их по разным углам
ринга», то есть прекратить длительное противоборство из чувства самосо-
хранения этих двух форм духовного освоения действительности – совер-
шаются беспрестанно. Они активизируются по мере возрастания значимо-
сти науки в структуре общественного сознания. Проблему контраверзы
знания и веры пытался разрешить еще Квинт Септимий Флорент Тертул-
лиан (ок. 160 – после 220 г.), представлявший латинскую апологетику, и

    1
      Как, например, учит Иеромонах Серафим: «… единственная мудрость идет к нам от
святых отцов, а все, что противоречит ей, – это ложь, даже если она называет себя "наукой"»
(См.: Иеромонах Серафим. Православный взгляд на эволюцию. – М., 1997. С. 95).
                                                                                        37