История мировой литературы. Лучанова М.Ф. - 35 стр.

читателя. Если вдруг я вздумал записать слово в слово все, что случилось со мной
с прошлого года, то вздумал это вследствие внутренней потребности: до того я
поражен всем совершившимся… С досадой, однако, предчувствую, что, кажется,
нельзя обойтись совершенно без чувств и без размышлений /может быть даже
пошлых/: до того развратительно действует на человека всякое литературное
занятие, хотя и предпринимаемое единственно для себя. Размышления же могут
быть даже очень пошлы, потому что то, что сам ценишь, очень возможно, не
имеет никакой цены на посторонний взгляд».
    В «Подростке» с очевидностью выражена природа диалогического состояния,
поскольку герой в силу своего возраста постигает тайну социальности человека,
совершающей над ним загадочный психологический эксперимент. Вдруг
окружающие начинают называть подростка князем, в то время как он просто
Долгорукий. И «это просто стало сводить с ума». Социальность неизбежно
включает в сознание «события» создавая «событие» человека, в котором
сознание одного становится совмещающим тайны, загадки сознания другого, т. е.
складывается в одном сознании диалог, который «ведет» «разгадывающее»
сознание, становясь многозвучным. В начале «Подростка» зарисован как раз
начальный момент проникновения события социальности личности в сознание
героя, момент психологической «адаптации» инородности вторжения. Сначала
адаптирующее сознание «расставляет» вехи / задания / на своем пути и движется
к другому сознанию, ища в нем возможность диалога. Но наталкивается на «код»,
который не дает возможности открыть это сознание как способное гармонировать
с сознанием, ищущим «контакты»: «Я хочу сказать, что никогда не мог знать и
удовлетворительно догадаться, с чего именно началось у него с моей матерью. Я
вполне готов верить, как уверял он меня с прошлого года сам, с краской в лице,
несмотря на то, что рассказывал про все это с самым непринужденным и
«остроумным» видом, будто романа никакого не было вовсе и что все вышло
так».
    Неуловимость иносказания объясняется тем, что в социальном опыте
человека происходит вытеснение из сознания» гармонических ходов», т. е.
установки на полифонический диалог. Поэтому сознание неизбежно
«наталкивается» на рассудочные изощрения, «уловки» иносказания,
расставленные как бы специально для того, чтобы полифония не состоялась.
    Сознание, таким образом, является диалогом ума, рассудка и высшего смысла
/ Слова Божьего /. В уме заключена потенция гармонизации сознания.
Социальный опыт провоцирует в сознании активность рассудка, разрушая его
диалогическую природу, абсолютизируя Социальность, делая ее претендующей
на исключительную ценность для человека.
    Именно в рассудочной деятельности сознания Достоевский видел самую
страшную беду, опасность для судеб человечества, России.
    Гармонизирующая природа человеческого сознания реализуется в диалоге
ума и Слова Божьего. Ум через интуитивную деятельность лучше / «умное
сердце» / движется к Истине, данной в Слове Божьем, постигает глубину его и
становится способным «выправить», осветить рассудок, лишая его претензии на
абсолютность.
                                      35