Анализ и интерпретация лирического цикла: "Мефистофель" К.К. Случевского. Мирошникова О.В. - 23 стр.

2.2. Мотивный комплекс цикла                                        45   46                 Часть 2-я. «Мефистофель» К.К. Случевского: аспекты анализа

карем», то преступно крадущим казну у сирот «набожным уродом», то              Не только двойственны, но чреваты саморазрушением все слои
«пьяным Силеном», то «Мефистофелем-джентльменом». С этим связа-          жизни. И, хотя на поверхности все спокойно («Шумит, работает, наде-
ны темы героя-карлика, героя-пигмея, злобного оборотничества, мни-       ется народ…»), в ее глубину проникает тлен:
мого и подлинного сумасшествия, двойственного и «дробного» суще-                          А все же холодно и пусто так кругом,
ствования, паутинного быта, множественности проявлений зла в атмо-                        И жизнь свершается каким-то смутным сном,
                                                                                          И чуется сквозь шум великого движенья
сфере всеобщей этической индифферентности. Актуализировалась по-
                                                                                          Какой-то мертвый гнет большого запустенья… (БП. С. 60)
этическая демонология.
      В ощущении серой бессодержательности русской жизни поэт не                Аксиологический аспект лирики становится базовым, окрашивает
был одинок. «Надо сознаться, эта умственная и нравственная "равнина",    все цвета и мотивы: черно-белое заштриховывается серым, паутинным.
в которой от колыбели до могилы приходится блуждать, иногда страш-       Не имея высокой цели, люди отказываются участвовать в вечной
но утомляет. Ни великих дел, ни великих злодеяний, ни красоты… ни-       борьбе добра и зла, которые представляются им трудноразличимыми. И
чего», – писал А.И. Эртель2.                                             тогда единственно возможным путем к спасению многим представляет-
      Случевский с горькой усмешкой, иронически или гротескно изо-       ся, как это ни парадоксально, пассивное принятие идеи зла, подчинение
бражал свою эпоху как тусклую череду бессмысленных осколочных си-        духу зла. Случевский в публицистических и художественных высказы-
туаций:                                                                  ваниях опровергал это всеобщее заблуждение-убеждение. Он оказался
                Газета дня передо мной раскрыта…                         одним из немногих современников, наделенных профетическим даром.
                Она мне не нужна, я всю ее прочел:                       Как лермонтовский провидец «Страшного года», он ощущал проникно-
                По-прежнему в ходу ослиные копыта,                       вение «злой кислоты» мефистофельского духа во все клеточки действи-
                                                    3
                И за клочок сенца идет на пытку вол! (БП. С. 145)        тельности, чреватое катастрофой:
       В мотивах лирики Случевского было сконцентрировано (общее              Надо, чтоб тьма опустилась. Какая? Не все ли равно!
для многих современников) стремление разрушить сплошную пелену                Тьма ли могилы, тьма времени!? – только бы стало темно… (Т. 1. С. 77)
будней, разъединить свет и тени, очертить полюса бытия. Велик был              «Особость» Случевского в поэзии конца века: в атмосфере «без-
соблазн всколыхнуть сознание погруженных в интеллектуальную дре-         временья» со страниц его произведений либо открыто, либо в речах
моту современников, показав дьявольскую природу их полусонного су-       персонажей звучали «проклятия современности», инвективы и профе-
ществования.                                                             тические речи, казавшиеся неожиданными, кощунственными в устах
       Однако созидание мотивного комплекса лирики управлялось по-       «милого, доброго и хлебосольного председателя петербургских пятниц,
ниманием, что кривое зеркало иронической поэзии, в котором совре-        камергера, редактора "Правительственного вестника"»5:
менники видели себя, не оживотворяет сновидного пространства эпо-                            Вперед! И этот век проклятий,
                                                                                             Что на земле идет теперь,
хи: в нем для человека «как паутиною все затканы пути». И даже высо-
                                                                                             Тишайшим веком добрых братий
кое искусство не просветляет, но подавляет не привыкшего мыслить                             Почтет грядущий полузверь! (Т. 1. С. 169)
человека: «И над умом его – что день, то гуще тьма Созданий мощного,           При дальнейшем падении ценностей культуры, смерти поэзии
не своего ума…» (БП. С. 67). Согласимся с тезисом А.Ю. Козыревой:        всеобщее одичание неизбежно. Мотив обезображенного стиха, гибели
«Слабость личностного начала связывается Случевским со злом, с бес-      рифмы становится доминирующим для Случевского с начала 1880-х
силием в борьбе со злом. В социальном аспекте та же проблема прояв-      годов, и не только для него.
ляется в распространении поверхностного и искаженного знания, его              Настойчивая разработка Случевским в 1880-е годы этико-фило-
формализации, приводящей к отпадению человека от истинной культу-        софской проблематики реализуется, как можно заметить, созданием
ры и разрушению нравственных основ жизни»4.                              лейтмотивного контекстового комплекса, в который уходят корни цикла
                                                                         о Мефистофеле. Взаимосвязи цикла просматриваются с целым рядом
                                                                         стихотворений раздела «Думы» и цикла «Из дневника одностороннего