Анализ и интерпретация лирического цикла: "Мефистофель" К.К. Случевского. Мирошникова О.В. - 25 стр.

2.2. Мотивный комплекс цикла                                     49    50              Часть 2-я. «Мефистофель» К.К. Случевского: аспекты анализа

Случевского с философией Н.Ф. Федорова. Особенно в аспекте «соеди-     сонажа. Напротив, развенчание зла составило суть имплицитно-стиле-
нения скрижалей истории», собирания «родственных поколений» для        вого и композиционного плана выражения аксиологической сферы
противостояния нравственному одичанию человека. И тот и другой по-     «собственно автора».
нимали, что «время получает свое истинное значение, когда история             В поэме «Элоа» «борьба абсолютно равных начал» тоже остается
становится совокупностью биографий, восстанавливающих память о         «за кадром», персонажи-носители предвечно враждующих сил высту-
жизни отцов и братий наших и потому роднящих настоящее с прошед-       пают в разных «весовых категориях». Ангел Элоа, «дочь слезы Христо-
шим…»12. В нынешней читательской рецепции круг идей и этико-фило-      вой», как и у А. де Виньи, – добродетельна, полна веры, по-видимому,
софских приоритетов поэта-мыслителя сопрягается с комплексом идей      любвеобильна, но вовсе не сильна ни в диалектике, ни в логике, кото-
русского космизма.                                                     рыми как орудиями скептической мысли в совершенстве владеет ее ан-
      Философский генезис образной концепции цикла достаточно сло-     тагонист Сатана. Главное, она бесплотна и безнатурна, ее темперамент
жен и плохо поддается разложению на составляющие. Тем не менее вос-    расходован на противостояние и уклонение, но не на любовь и нена-
пользуемся сопоставлением как одним из интерпретационных ключей,       висть, тем более не на вражду.
поскольку комплекс идей цикла «Мефистофель» сопоставим, хотя и не             «Неравновесны» персонажи и в эпистемологическом аспекте. В
идентичен идеям, запечатленным Случевским в поэме «Элоа». Автор        религиозных и мифологических представлениях иудаизма и христиан-
современного исследования «"Идущие путями зла…" Древний гности-        ства Сатана – «главный антагонист бога и всех верных ему сил на небе-
цизм и русская литература 1880–1930 гг.» С.Л. Слободнюк считает, что   сах и на земле, враг человеческого рода, царь ада и повелитель бесов…
первый реальный шаг к обожествлению зла в русской литературе сде-      существо, воля и действие которого есть центр и источник мирового
лал Случевский в поэме «Элоа». Он формулирует образную концепцию       зла»14. Напротив, Элоа – «неканонический», авторский персонаж, «про-
следующим образом: «Наделив своего Сатану гносеологическим атри-       дукт» авторского мифотворчества (и словотворчества). Имя это, скорее
бутом, Случевский одновременно придал ему онтологическое основа-       всего, этимологически связано с Элохимом (Элогимом), обозначавшим
ние – "предвечный эон". Кроме того – в полном соответствии с идеями    бога в ветхозаветной мифологии, встречающемся в тексте Библии. По
гностиков, автор, отождествляя зло с материальным миром, соответст-    утверждению некоторых ученых, оно связано (в греческом переводе Биб-
венным Яхве, превратил Сатану в благо – разрушителя материи. Синте-    лии) с корнем Эл, иногда функционировавшим самостоятельно в соста-
зируя космогонические представления гностиков и Авесты, Случевский     ве божественных имен15. Во всяком случае, «новообраз» Элоа, бесте-
создает собственную модель мира, где источником развития становится    лесная проекция добра, не может ни генетически, ни эстетически быть
борьба абсолютно равных начал – "добра" и "зла"»13.                    уравнен с мощным мотивным потенциалом образа Сатаны.
      Внося коррективы, следует заметить, что «шаг к обожествлению            Итак, в короткий период времени, в начале 1880-х годов, напря-
зла» Случевский сделал дважды, сначала в цикле, затем в поэме-мисте-   женные раздумья над сущностью современной действительности заста-
рии. Однако и в том, и в другом случае сделаны были и следующие        вили Случевского неоднократно обращаться к тексту и контексту Биб-
«шаги»: от первоначальной ситуации обожествления и романтизации –      лии, к апокрифическим сказаниям, к лейтмотивным образам мировой
к последующим этапам травестирования и дегероизации, хотя и с раз-     демонологии в целях осуществления собственного замысла художест-
ной степенью последовательности. В цикле поэтическая концепция реа-    венного моделирования мира и в его двуединой, и в дискретно-множест-
лизуется как филиация внутренне дискретного сюжета развенчания (и      венной природе. Реализация замысла предопределила концептуальную
«разбожествления») зла. Она воплотилась более последовательно, в не-   и жанровую бинарность и полиморфность произведений о силах зла,
декларативных (условно-персонажных) эстетических формах. Авторс-       распада, раздробления в мироздании и современном обществе. Два пер-
кая позиция здесь лишена сентиментальности и морализирования по-       сонажа – Мефистофель и Сатана – манифестировали два разноприрод-
эмы-мистерии, «расщеплена» на два контрарных момента, композици-       ных варианта демонологии Случевского.
онно «драматизированных». «Обожествление зла» стало характерологи-            Историческая ситуация «последнего витка цивилизации» уходя-
ческим приемом, вошло в риторический кадастр самовосхвалений пер-      щего ХIХ столетия и авторская концепция современности развернули