Анализ и интерпретация лирического цикла: "Мефистофель" К.К. Случевского. Мирошникова О.В. - 28 стр.

2.3. «Заглавный персонаж»                                           55    56               Часть 2-я. «Мефистофель» К.К. Случевского: аспекты анализа

       В соответствии с этой программой выстраивается сюжетика цикла,     «На прогулке»): «Ты евангельское слово Так, как должно, исполняй, Как
основанная на парадоксальной логике изображения вынужденно творя-         себя люби другого; Бьют – так щеку подставляй!» (БП. С. 135). Колы-
щего добро Мефистофеля.                                                   бельная потерянному, плачущему в грязном тряпье ребенку звучит на
       В цикле «Мефистофель» изображенный мир давно потерял Твор-         кладбище, всегда являвшемся у Случевского местом инфернальных
ца, а с ним и собственный творческий потенциал. Иерархия этических        встреч, пересечения граней бытия и загробного мира. И поет ее гуляю-
ценностей в нем уже непоправимо нарушена, космические закономер-          щий Мефистофель не бескорыстно, сам сознаваясь, что для выполнения
ности находятся на грани возврата к хаосу. И никто не замечает подсту-    своей главной природной функции – разрушения и противоборства доб-
пающей энтропии, ведь за творением уже не присматривает ни Бог, ни        ру, ему надо теперь самому заботиться о воспитании добра: «Что ж бы
человек. А поскольку творение не кончено, без руководящей энергии         впрямь со мною было, Если б не было добра?!» (Там же). К самим же
творца (или человека-сотворца) оно приходит в запустение. Коллизия        божьим заповедям он относится презрительно, аттестуя их как «добро-
цикла приближена к тютчевской: «И нет в творении творца И смысла          детелей горбы».
нет в борьбе».                                                                  В современных исследованиях по-разному трактуется «програм-
       В забытом Богом и забывшем Бога мире энергией, сознанием, во-      мная идея цикла»:
лей обладает лишь дух зла. Он фактически не присваивает, а наследует            − «универсализм "мефистофельского начала" в мире»2 (аттеста-
функции и власть Бога. Он вынужден взять на себя ответственность за       ция Л.Е. Ляпиной);
неправильно сотворенный и брошенный мир. По природе он – разруши-               − «влияние на человека созданий чуждого разума» и последст-
тель, но чтобы выполнять эту свою главную функцию, вынужден пере-         вия «механического заимствования чужих мнений, подменяющих соб-
сотворять и укреплять то, что затем можно будет разрушить.                ственную духовную деятельность»3 (заключение А.Ю. Козыревой);
       Осознавая это, он вступает с Богом в заочное творческое состяза-         − «герой манифестирует принцип замещения одного Бога другим,
ние. Он внедряется в «обезбоженный мир». Он делает попытки вопло-         христианской парадигмы – древнегностической», … провозглашавшей
щения во все его частицы («в мелочь, в звук, в ощущенье, в вопрос и в     дьявола «силой, равновеликой Богу, наряду с ним участвовавшей в тво-
ответ»), во все социальные слои (в площадную толпу и в высший свет).      рении мира»4 (вывод Л.П. Щенниковой).
Проникает во все профессии (шарманщик, сторож, скульптор, режис-                Исследовательский синопсис получает корректировку в авторском
сер). Примеряет разные амплуа, испытывает психические типы. Непро-        ассоциативно-мотивном контексте лирики Случевского восьмидесятых
биваемый делец-сангвиник «глядит с любовью на одежды разные»,             годов, т. е. периода создания цикла. Идею последнего можно сформули-
«движется, упиваясь фразами» на светском рауте, меланхоличный соби-       ровать как «двуглавую» тезу-апофазию: необходимость искусства и его
ратель театральных редкостей, «курит он свою сигару, ногти чистит и       спасительную миссию в мире, потерявшем творческий потенциал, на-
шлифует» в собственном музее, а раздвоенный «подпольный романтик»         ходящемся в кризисном состоянии; и одновременно – невозможность
мечется между мечтой о песне, «полной неги», и механической шарма-        подлинного искусства в обществе, утратившем высокие этические цен-
ночной музыкой, «что уши пилит».                                          ности, не желающем заново их выстрадать, пользующемся штампами,
       Определив законы мироустройства, Мефистофель приходит к вы-        пустыми формами уходящей культуры.
воду, по сути близкому к авторской позиции философско-исторического             Как уже было отмечено в предыдущем разделе пособия, в пред-
скептицизма. Он тоже предсказывает близкую катастрофу.                    ставлениях Случевского о механистичном и гибельно-хаотическом ха-
       Причем ему не приходится вести титаническую борьбу, поскольку      рактере исторического развития России и всей европейской цивилиза-
стихия разрушения проникла в основы мирозданья. Люди вялы, лживы и        ции усматривается отчетливая, хотя и не прямая связь с эсхатологиче-
бессильны. Все движется по инерции, но неостановимо – к пропасти.         скими теориями конца ХIХ века. У В.С. Соловьева в канун нового сто-
       Таким образом, полновластным хозяином брошенного разрушаю-         летия появится трагическая формула: «Историческая драма сыграна, и
щегося творения оказывается Мефистофель-благодетель. Ему даже при-        остался один эпилог»5. Гибель современного «жестокого» мира как един-
ходится стать проповедником божьих заповедей (второе стихотворение        ственная возможность искоренения зла, – идея эта не связана, однако, в