Анализ и интерпретация лирического цикла: "Мефистофель" К.К. Случевского. Мирошникова О.В. - 33 стр.

2.4.Сюжет и «фабульная» основа                                    65    66              Часть 2-я. «Мефистофель» К.К. Случевского: аспекты анализа

публикаций: стихотворения «Раут» в сборнике «Васильки» 1901 года и      срез сюжета базируется на условно-фантасмагорической и гротескной
стихотворения «Рецепт Мефистофеля» в альманахе «Северные цветы на       образности. На персонажном уровне внешнее движение осуществляется
1903 год».                                                              как дьявольское оборотничество. Смена личин, обличий Мефистофеля,
      Первое из названных является, скорее всего, поздним откликом-     участие в земных делах из космического существа превращает его в
продолжением «Мефистофеля, незримого на рауте» из цикла. Об этом        обытовленное. Главной сюжетообразующей пружиной цикла становит-
свидетельствует единство мотива и множество перекличек. Например,       ся развертывание авторской поэтической концепции, отражающей па-
тема пустоты и лживости светского (адского) общества облечена в аде-    радоксальность мироустройства «безвременья». Виртуозно управляю-
кватную лексическую конструкцию: «Повсюду лживые приветы, Пожа-         щий механистическим, «кукольным миром», Мефистофель сам оказы-
тья рук, любезность слов, Недобрых взглядов рикошеты И блеск эмалей     вается в руках автора «картонажным полишинелем».
орденов…». Мотив злобы и зависти, признаков душевного омертвения              Сюжетика цикла близка балладе двуединством развертывания
также перекликается с циклом: «И блещет свет иного мира Сквозь их       коллизии: на поверхности – внешний событийный ряд, знаменующий
живые кружева» (БП. С. 300).                                            способы оборотнических перевоплощений Мефистофеля и перемеще-
      Второе – или позднейшая автореминисценция, свидетельствую-        ний персонажа «в пространствах», в глубине текста – взаимодействие
щая об актуальности темы воплощения зла в последний творческий пе-      идей и внутренняя конфликтность авторской оценочной позиции. Одна-
риод поэта, или остаток от цикла, урезанный при подготовке к печати в   ко цикл в своем развитии утрачивает балладную атмосферу. При всей
целях придания ему композиционной компактности. В этом случае со-       своей необычности фигура главного героя не загадочна, не мистична, но
кращение стихотворения (а должно быть, и не одного) может свиде-        вполне обыденна, вписана в современность. Сюжет цикла в одно и то
тельствовать об «открытости» и «нелинейности» фабульного плана кон-     же время фантастичен, открыто условен и конкретен, содержит элемен-
текстовой структуры.                                                    ты аллегоризма и детализированной описательности.
      Целостность цикла определяется, кроме мотивного развития, а             Таким образом, замысел произведения об измельчавшем к концу
также жанровой консолидации составляющих текстов, активностью           ХIХ века духе зла обусловил обращение поэта не к поэме, но к цикличе-
взаимодействия всего ряда ситуатем4. Переводя понятие из лингвисти-     ской форме. Именно она, с ее «дискретностью», «монтажностью», как
ческого аспекта в литературоведческий, можно воспользоваться им для     нельзя точнее оказалась способной отразить «осколочность» злого нача-
адекватного восприятия того типа моделирования ситуационного ком-       ла в буднях «юродивого века». В каждом стихотворении-фрагменте цик-
плекса цикла, который свойствен именно данному произведению.            ла Мефистофель совершает то или иное действие. Канва внешнесобы-
      «В основе сюжета в лирике, – по мысли Ю.М. Лотмана, – в конеч-    тийного плана соткана из его поступков, как масштабных, так и мелких.
ном счете, лежат определенные жизненные ситуации. <…> Давно уже               В увертюрном стихотворении «Мефистофель в пространствах» –
было, однако, отмечено, что между жизненными ситуациями и «лири-        «отчет» о гигантской деятельности во Вселенной, декларация идеи «кон-
ческими ситуациями» поэтического текста располагается определенная      структивного разрушения» и прилет из космических пространств на зем-
кодирующая система, которая определяет то, как те или иные явления      лю. Но уже в стихотворении, описывающем казнь преступника, – «На
из мира реальности преломляются в конструкции текста»5. Принципы        площади», будучи одним из толпы зевак-обывателей, он совершает акт
индивидуальной «кодирующей системы», лежащей в основе циклов и          перевоплощения в преступника, отпуская настоящего виновника на во-
разделов лирических книг, проясняются в ходе анализа их ситуатем.       лю. Совмещение внешнего уровня сюжета, связанного с преступными,
Заметим, что само слово является контаминацией сюжетного и тема-        чудовищными деяниями дьявола в земном мире, и внутренней динами-
тического среза значений, что тоже плодотворно для анализа, поскольку   ки авторской мысли и рождает гротескное исполнение, возводит сюжет
акцентирует взаимосвязь этих планов образа. Исследовательская прак-     в план художественной аксиологии.
тика подсказывает плодотворность совмещения этих планов в анализе.            Дьявол, как это присуще ему в мировой традиции, в цикле Слу-
      Как мы могли убедиться, «кодирующая система» Случевского          чевского гиперболично трудолюбив. Даже когда он отдыхает («Мефи-
конструирует гротескную художественную реальность. Динамический         стофель в своем музее»), его отдых сродни страсти коллекционера, со-