Анализ и интерпретация лирического цикла: "Мефистофель" К.К. Случевского. Мирошникова О.В. - 50 стр.

2.8. Фольклорно-литературный генезис образа Мефистофеля            99    100             Часть 2-я. «Мефистофель» К.К. Случевского: аспекты анализа

«Стоит, мошной побренчав, к преступленью позвать: Все, все исполнят      ше продвинулся в понимании общественно-исторических конфликтов,
милейшие эти фигуры…». Дьявол-сценарист (одновременно владелец-          естественнонаучной картины мира и слабостей человеческой породы.
директор театра) в данном стихотворении предельно объективирован и       Внутренне он стал неизмеримо сложнее, взамен двуличия появилась и
в ситуативном, и в речевом плане. Он даже вступает в спор по вопросам    усилилась его многоликость, склонность к оборотничеству, социальной
истории христианства с самим автором, любезно показывая ему свой         мимикрии.
вертеп. Спектакль современной цивилизации в разговоре с автором он              Черти, дьяволы, демоны и другие представители адского воинства
называет «злым сном», который «видит мир наяву»: «Вашей культуре         по канону всегда полны энергии, хотя и разрушительной, если не трудо-
спасибо!.. Он руку мне сжал И доброй ночи преискренне мне пожелал».      любия, то беспокойства, стремления «мутить воду». Так, пушкинский
      Присущая Случевскому скептическая позиция по отношению к           Мефистофель («Сцена из Фауста»), как активный школьник, просит гос-
современному театру как к слепку-метафоре общественного фиглярства       подина: «Задай мне лишь задачу: Без дела, знаешь, от тебя Не смею от-
акцентируется авторским контекстом данного периода. За пределами         лучаться я – Я даром времени не трачу»26. Мефистофель из поэмы Н. Ле-
цикла она выражена во многих стихотворениях (литературная формула        нау тоже тяготится бессобытийным бытием: «Подходит Мефистофель:
«жизнь есть театр»). Сам он не делал творческих проб в области театра,   фу, покой Меня замучил скукой и тоской!»27.
но любил и знал классическую западноевропейскую драму, особенно                 Издавна мифология различных народов приписывала дьяволу (са-
В. Шекспира и Ф. Шиллера, о чем говорит наличие реминисценций из         тане или черту) редкостные умения в практических предприятиях. Он
их трагедий в текстах поэта. К современному русскому театру относил-     рисовался покровителем и строителем мостов, оградительных земных
ся скептически.                                                          сооружений (этот мотив акцентирован у Гете).
      Наделение Мефистофеля-актера многоликой внешностью являет-                Чтобы выполнять свое назначение – отрицать и разрушать, злой
ся следствием авторской иронико-саркастической оценки персонажа          дух должен постоянно трудиться. Пониманием сложнейшей диалекти-
цикла. Это особенно очевидно на фоне предшествующей литературной         ческой связи созидания и разрушения обладал байроновский Люцифер,
практики. Так, Сатане из поэмы Д. Мильтона «Потерянный рай» при-         сказавший о Боге: «Ведь он творит затем, чтоб разрушать»28. У Байрона
суща величественность облика, о чем говорит его портрет23. В романе      противоречивостью, свойством собственной природы, наделяет Творца
Ф. Клингера «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад» Левиафану      его враг Люцифер. У Случевского в подобном положении оказывается не
тоже дана незаурядная внешность: «пламенные, властные глаза», свер-      Бог, а дьявол. Он предстает неутомимым тружеником, разрушителем и
кавшие «горечью, ненавистью, злобой, страданием и презрением», «вы-      созидателем одновременно – типичным представителем конца столетия.
сокий чистый лоб, отмеченный печатью ада»24.                                    Злой дух у Случевского – мастер на все руки: философ, пропо-
      Однако уже в творчестве М.Ю. Лермонтова были разграничены          ведник, актер, преступник, шарманщик, музейный хранитель, соборный
два типа: гордый и мятежный страдалец, запечатленный в образах Аз-       сторож, режиссер-кукловод, знаток истории культуры. Однако за разно-
раила и Демона, и насмешник Мефистофель, изображенный в ирониче-         образием личин и масок нет лица, среди видов деятельности нет под-
ском, сниженном плане в «Пире Асмодея» («самодержец Мефистофель          линного творчества, его подлинной сущностью оказывается пустота.
Был родом немец и любил картофель»25. В незаконченной поэме «Сказ-              Казалось бы, генезис образа основан лишь на европейской обще-
ка для детей» поэт еще больше дифференцировал разные ипостаси злого      культурной традиции, интегрирует литературные западноевропейские
духа. В ней появился прозаический черт-практик. Тенденция развенча-      линии. Тем не менее, он не лишен русской фольклорной реминисцент-
ния величественного духа зла способом его прозаизации, обытовления,      ности, хотя в читательской рецепции она не первична, не входит в «го-
развиваемая Случевским, имела свои аналоги в современной ему прозе       ризонт ожидания», активизируется как вторичный ассоциативный фон.
Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.П. Чехова).                 Прежде всего, это восходит к одному из традиционных славянских ти-
      Мефистофель в цикле прилежно исполняет роль героя «скептиче-       пов персонификации времени. Отметим, что в начальной точке цикла
ского века». Он не только деятель, но и мыслитель. По сравнению со       Мефистофелю дана власть не только над пространством, но и над вре-
своими предшественниками, он и диалектичнее, и прагматичнее, даль-