Анализ и интерпретация лирического цикла: "Мефистофель" К.К. Случевского. Мирошникова О.В. - 52 стр.

103   104


                         2.9. Стилевые параметры,
                     приемы деромантизации персонажа
            Анализ цикла Случевского позволяет сделать вывод о ключевой
      роли персонажа в авторском художественном мире. Скептическое от-
      ношение поэта к современности реализовалось в нем с большой худо-
      жественной выразительностью. Следует конкретизировать наблюдения
      над этической сущностью в аспекте принадлежности Мефистофеля к
      типу антигероя, поскольку в нем акцентированы «противоположные
      элементы», под пером поэта превращающиеся в гротескно-оксюморон-
      ный состав.
            Характер антигероя обычно не имеет четких контуров и границ,
      далек от цельности, означает распадение, деструкцию личности. В этом
      качестве гипертрофия самосознания предстает неотменимой принад-
      лежностью современного человека. Открытый Достоевским тип харак-
      тера и литературного героя является своего рода подпольным Гамлетом
      «петербургского периода». «С одной стороны, дегероизация доходит в
      этой фигуре до предела и самоотрицания. В то же время «мелкая дрян-
      ность антигероя "Записок из подполья" (Н. Лосский) сочетается в под-
      польном человеке с упрямым личностным проявлением и способностью
      к метафизическому бунту – гордому вызову миропорядку, богу, приро-
      де, обществу»1. Случевский также наделяет своего Мефистофеля «гам-
      летизмом наизнанку», необходимой многозначностью. В собственных
      глазах, в восприятии толпы «картонажных полишинелей» конца века он
      умен, велик и страшен. В авторском толковании он велик и страшен,
      ничтожен и жалок в одно и то же время, а главное, он – высшее прояв-
      ление противоречивой и кризисной современности.
            «"Подпольный" антигерой у Достоевского – субститут героя, его
      подмена в условиях буржуазно-позитивистской дегероизации жизни,
      сполна выявленных европейской действительностью 19 века; речь идет
      о бессильном протесте потерявшей надличные ориентиры индивидуаль-
      ности против диктата прописных истин и житейского автоматизма в
      прозаическом двухмерном мире, о споре "несчастного" сознания с соз-
      нанием "обыденным" (Г.В.Ф. Гегель). Антигерой, этот романтик в от-
      ставке, завершает собой путь свободного от санкций, автономного соз-
      нания, неопробованной игры сил, начатый романтическим идеализмом.
      Он сигнализирует о глубокой трещине в традиционной духовной моно-
      литности общества, об утрате общезначимых скреп…»2.