Анализ и интерпретация лирического цикла: "Мефистофель" К.К. Случевского. Мирошникова О.В. - 57 стр.

2.10. Образ дьявола и сюжет в авторском контексте                        113   114                 Часть 2-я. «Мефистофель» К.К. Случевского: аспекты анализа

       3. В одном из текстов цикла «Из дневника одностороннего челове-         В качестве примера для сравнения приведем начальную строфу одного
ка», созданных не позднее 1883 г., шаржированный портрет современни-           из стихотворений 1899 года:
ка «Фавн краснолицый! По возрасту ты не старик!» соотносится с описа-                        О, неужели же на самом деле правы
нием внешности Мефистофеля, причем последний выступает эталоном                              Глашатаи добра, красот и тишины,
                                                                                             Что так испорчены и помыслы и нравы,
джентльменства. Автор не может не отметить в нем:
             Сходства меж пьяным Силеном и мертвым Сократом…                                 Что надобно желать всех ужасов войны? (БП. С. 271)
             Правда и то, что заметил тебя Мефистофель!                              6. Одно из самых поздних у Случевского – стихотворение «Ре-
             Может, в тебе воплотиться – нашел бы занятность? –                цепт Мефистофеля», датированное по первой публикации в альманахе
             Но Мефистофель – вполне джентльмен! Тонкий профиль!               «Северные цветы на 1903 год». Вполне вероятно, это стихотворение или
             И до смешного, мой друг, уважает опрятность. (БП. С. 148)         не было включено в свое время в цикл «Мефистофель» или же пред-
      4. В стихотворении «Раут», опубликованном в 1901 г., изображе-           ставляет позднейшую «припоминательную» автореминисценцию на
ние блестящего раута, принадлежащего «владыкам бирж и капитала»,               лейтобраз, значимый для поэта на протяжении всего пути творчества.
отмечено реминисцентным планом, ироническими оценочными катего-                      7. К вышеназванному примыкают стихотворения «Рассказ послан-
риями, чрезвычайно сходно с картиной «мефистофельского» светского              ца» и другие из последних циклов поэта «Загробные песни» и «В том
приема:                                                                        мире», связанных с циклом «Мефистофель» проблематикой и субъект-
             О! Сколько было тут химеры,                                       ными формами воплощениями духа зла.
             Как он кичился – нищ и наг, –
             Как перерос свои размеры
             Пустых людей ареопаг. (БП. С. 300)                                  1
                                                                                     Тахо-Годи Е.А. Константин Случевский. Портрет на пушкинском фоне. С. 237.
      Создана своего рода иронико-гротесковая стихотворная трилогия,
не объединенная автором в одной композиции, или лейтмотивный ряд
произведений: «На рауте» («Людишки чахлые, – почти любой с изъя-
ном!») 1880 г., «Мефистофель, незримый на рауте» («В запахе изыскан-
ном С свойствами дурмана…») 1881 г., «Раут» 1901 г. Стихотворения
объединены ситуацией светского раута и мотивами ложной значитель-
ности, гиперболического двуличия внешне блистательного высшего об-
щества (метафорика огнецветности залы, алмазных украшений женщин,
«знати светлолобой»), представляющего, по существу, серпентарий, при-
ют духовно нищих или просто ветхий карточный домик.
      5. В цикле «Песни из Уголка», преобразованном позднее в итого-
вую книгу, не раз мелькает имя Мефистофеля. Однако в книге важно не
столько упоминание носителя зла, изображенного в цикле, сколько глу-
бинное родство концепций противостояния и взаимопроницаемости зла
и добра в мироздании и современном мире. Такое понимание оказалось
устойчивым слагаемым мирообраза поэта не только в 1880-е, но и в
1890-е, и в 1900-е годы. В книге «Песни из Уголка» не одна лирическая
медитация посвящена этой теме, порой реализуемой в христианско-про-
фетическом плане. Однако в поздней лирике она, как правило, носит де-
кларативно-монологический характер, не облечена в столь оригиналь-
ную гротескно-образную метафоричность, как в цикле «Мефистофель».