Лингвистический анализ поэтического текста. Новак М.О. - 9 стр.

                                      10

означать как ‘страшный, возбуждающий страх’, так и ‘устрашенный, испыты-
вающий чувство страха’ [Срезневский 1912: 1163]. Похожую ситуацию наблю-
даем и в другом контексте из «Евгения Онегина»: «Ты знаешь, непонятна
я…», - няня имеет в виду не то, что ее кто-то не понимает, но то, что она пло-
хо поняла, к кому же из соседей следует отправить гонца с письмом Татьяны.
     3. С течением времени слово, имеющее долгую жизнь в языке, может
приобретать или утрачивать ту или иную коннотацию, от которой и зависит
наше понимание текста. Ср.: «Там, где горы, убегая, / В светлой тянутся дали,
/ Пресловутого Дуная / Льются вечные струи» (Ф.И.Тютчев), - у определения
отсутствует современная отрицательная коннотация ‘печально или скандаль-
но известный’, оно означает просто ‘знаменитый’ [см. Шанский 1990: 96].
     4. Особого внимания требуют контексты, где задействованы хорошо из-
вестные читателю слова, семантика которых, однако, не соответствует со-
временному употреблению. Следующую иллюстрацию заимствуем у В.В.Ви-
ноградова. В «Горе от ума» А.С.Грибоедова Лиза дает такую характеристику
Скалозубу: «Да-с, так сказать, речист, а больно не хитер». Кажется, естест-
венно понять в этом ироническом контексте слово речист в современном
значении: ‘красноречивый; говорливый’ [см. Ожегов 1972: 625]. Однако, как
указывает В.В.Виноградов, в русском литературном языке XVIII и первой по-
ловины XIX века слово речистый имело еще и значение ‘имеющий ясное,
чистое произношение’. «Речистый было антонимом слова косноязычный. Та-
ким образом, Лиза подчеркивала чеканную, по-военному четкую, внушитель-
ную манеру речи Скалозуба, но не находила в этом ясном и чистом выговоре,
в этой самоуверенности речи блестков ума» [Виноградов 1959: 172-173].
      Подобную ситуацию следует учесть и в комментарии к следующей реп-
лике из драмы «Борис Годунов»: «Наряжены мы вместе город ведать, / Но,
кажется, нам не за кем смотреть», - глагол ведать использован Пушкиным не
в значении ‘знать’, но в значении ‘управлять’, характерном для делового
древнерусского употребления [Срезневский 1893: 478-479]. Так «работает» в
произведении «принцип художественной реставрации» - основной пушкинский
прием в воспроизведении культуры и быта отдаленных эпох [см. Виноградов
1936: 146].
     5. Наконец, нельзя упускать из внимания и заимствованные слова, кото-
рые в настоящее время также могут употребляться уже не в том значении, что
раньше. Ср. в «Евгении Онегине»: «И возбуждать улыбку дам / Огнем не-
жданных эпиграмм». Сейчас слово эпиграмма понимается как ‘короткое сати-
рическое стихотворение’ [Ожегов 1972: 835], но в XIX в. оно означало едкое
остроумное замечание [Шанский 1990: 40]. Неверное понимание может спро-
воцировать и следующий контекст: «Он знал довольно по-латыне, / Чтоб эпи-
графы разбирать», - в XIX в. эпиграфами назывались не краткие цитаты,
предваряющие литературное произведение, но надписи на могилах, памятни-
ках или зданиях, и чтение их «было одной из составных частей начального
курса древних языков» [Шанский 1990: 40-41].
    Словообразовательный уровень
    В системе языка словообразование представляет собой деривационный
(образующий) аспект лексики. В языкознании словообразование понимается в
настоящее время как самостоятельная дисциплина, и мы также предлагаем
обособить наблюдения, касающиеся словообразования. При историческом