Основы науковедения архитектуры. Овчинникова Н.П. - 234 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

СПбГАСУ | Санкт-Петербург

Составители: 

Рубрика: 

234
Н. П. Овчинникова. Основы науковедения архитектуры
ние в возможности «объять необъятное» и в относительно короткие сроки получить жела-
емые результаты во всей науке сразу, вызвавшее переход к более «понятной» части архи-
тектурного знания. Ведь история зодчества – это, можно сказать, «самая архитектурная»
наука, понятие о которой приобретено каждым из нас еще на вузовской скамье. Правда,
и тут, скорее, возобладала асистемность исследований – их мозаичность в надежде из на-
учно добротных кусочков построить сколько-нибудь значимый фрагмент архитектурной
науки. Другая причина в том, что уже имеется добротный «фундамент» из историко-архи-
тектурной науки, сложившейся на рубеже ХIХ–XX вв., чтобы далее строить ее «здание»,
включая в него приобретенные знания.
Среди публикаций 1990-х гг. на тему историко-архитектурной науки обращают на
себя внимание работы целого ряда авторов. Т. А. Славина понимает историю архитектуры
системно и рассматривает ее в целом. Она продолжает настаивать на сплошной инвента-
ризации объектов, так как без создания принципиально новой фактологической базы
и, конечно, без решения проблемы метода систематизации и хранения собранной инфор-
мации невозможно сделать историю архитектуры основанием для полноценной теории зод-
чества [120, с. 38]. Большое внимание Т. А. Славина уделяет и концепции нового учебника
по истории архитектуры, называя его узлом, в котором переплетаются «проблемы самораз-
вития историко-архитектурной науки и преобразования проектной практики» [120, с. 21].
Весьма интересна точка зрения Т. Ф. Саваренской [7, с. 160] на историю архитекту-
ры, как на «единственно определяющую фундаментальную науку» в вузовской програм-
ме. Она дает свою классификационную модель дисциплин, изучаемых в архитектурном
институте, и две схемы-модели «Изучения и преподавания истории архитектуры...». Срав-
нивая их, отдает предпочтение экологической методологии перед существующей ныне ис-
торико-предметной.
Т. Ю. Николенко занимается конкретной науковедческой работой по изучению тер-
минов и понятий, бытовавших в обществе и профессиональной среде в разные времена
[120, с. 50–54]. К ней присоединяется Л. В. Стародубцева, отмечая важную роль понятийно-
го аппарата, подчеркивая его меморативную и герменевтическую функции [120,
с. 112–115].
В их совместной работе «О понятии “промежуточная эпоха” в истории архитектуры»
[7, с. 189–196] они поднимают ряд интересных вопросов (о правомерности индивидуали-
зирующего и генерализирующего взглядов на архитектурный процесс и о их взаимоотно-
шении, о трансформации профессионального понимания одних и тех же периодов в исто-
рии архитектуры, об историческом пространстве и времени во взаимодействии их с про-
странством профессиональной памяти), напоминают о забытом термине «историка»,
означающем теорию исторического знания, и в связи с этим предлагают назвать «архитек-
турной историкой» область теории, «занимающую пограничное положение между теори-
ей архитектурного процесса и теорией истории архитектуры».
Е. И. Ремизова рассматривает проблему понятий и терминов в аспекте эволюции
комплексного мышления [120, с. 84–86].
Е. Н. Барбышев настаивает на создании нового научного аппарата и перегруппировке
научных функций понятий, предлагает новые термины («плоскость» и «хвост») для описа-
ния социальных и связанных с ними историко-архитектурных процессов [120, с. 92–95].
Д. Е. Фесенко считает необходимым создание «теории архитектурного процесса»
в качестве нового раздела историко-архитектурной науки и предлагает заимствовать кате-
гориальный аппарат из литературоведения и искусствоведения [120, с. 66–69].

Страницы