Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту. Печников Н.П. - 18 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТГТУ | Тамбов

Составители: 

Рубрика: 

для них оказалось на втором месте – 36,8 %. Затруднились ответить
– 14,2 %.
Правоприменительной практике органов расследования харак-
терна повышенная интенсивность применения процессуального
принуждения в отношении обвиняемого и подозреваемого. Все без
исключения, предусмотренные уголовно-процессуальным законом
меры принуждения могут быть обращены против них, что вполне
оправданно в интересах установления обстоятельств преступления и
виновных лиц. Вопрос заключается в том, насколько оправданно в
каждом конкретном случае, то есть в правильности определения за-
конности и обоснованности применения процессуального принуж-
дения.
В современной теории российского уголовного процесса за по-
следнее десятилетие практически все, что касается применения про-
цессуального принуждения, – и не только по отношению к подозре-
ваемому и обвиняемому – обстоятельно исследовано И.Л. Петрухи-
ным, чьи широкие научные воззрения по данной проблематике
вполне выражают идеи правового государства
21
. Разделяя в целом
взгляды названного автора, хотелось бы, тем не менее, привести не-
которые соображения по поводу используемого им подхода к опре-
делению процессуального принуждения – в зависимости от воспри-
ятия лицом предпринимаемого в отношении его процессуального
действия.
По мнению автора, критерий отграничения процессуального
принуждения от сферы свободного волеизъявления не носит прину-
дительный характер тех или иных процессуальных действий, а пси-
хическое отношение гражданина к возложенной на него обязанности
в процессуальном правоотношении с должностным лицом или орга-
ном, ответственным за уголовное дело. "Одобряет гражданин воз-
ложение на него этой обязанности, воспринимает ее как свой соци-
альный долг, значит, нет принуждения. Если же он противится ис-
полнению этой обязанности, видит в ней чуждое ему обременение,
исполняет обязанность под воздействием психической угрозы или
силы, значит, налицо принуждение". Исходя из данного подхода,
даже задержание и арест в качестве меры пресечения не всегда яв-
ляются мерами принуждения по отношению к подозреваемому и
обвиняемому, а понятие мер процессуального принуждения как
следственных действий (выемок, обысков и др.) вообще не имеет
права на существование.
Такая позиция не лишена оснований и выглядит подкупающей.
Действительно, нельзя исключить, что, например, лицо, в отноше-
нии которого высказано предположение о причастности к краже и
хранении в своем доме похищенных вещей, может проявлять заин-
тересованность в производстве у него обыска, чтобы все могли убе-
диться – подозрение беспочвенно, в его доме похищенного нет. С
мнением заинтересованного лица в любом случае необходимо счи-
таться. Однако не исключается также иное, когда желание пойти на
ограничение конституционного права на неприкосновенность лич-
ности или жилища может проявляться лишь внешне, на словах, при
внутреннем убеждении гражданина в нежелательности для него тех
или иных процессуальных действий объективно принудительного
характера. Возможность подобной ситуации вполне реальна при
расследовании, где действие принципов гласности и состязательно-
сти ограничено, следователь ведет производство по делу единолич-
21
См.: Петрухин И.Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное
принуждение. – М., 1985; Он же. Неприкосновенность личности и принуж-
дение в уголовном процессе. – М., 1989; Он же. Личная жизнь: пределы
вмешательства. – М., 1989.

Страницы