ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
сомнительным. Бедность сама по себе уже как бы предполагала добродетельность, а
богатство – порок. Совершенно обратное мы видим во многих протестантских
исповеданиях, считавших материальное благополучие и процветание свидетельством
угодности Богу, бедность же воспринимавших как заслуженную кару за грехи.
В православии мы наблюдаем совершенно иной, чем в западном христианстве,
подход к оценке физического и умственно труда. Высшим признавался труд
молитвенный, созерцательный, то «умное делание», которое предполагает высшее из всех
возможных творчеств – творчество самого себя в сотрудничестве с Богом. К нему кроме
монахов призван каждый христианин вне зависимости от социального и имущественного
положения. Для православного сознания невозможно принять тот «рационалистический»
дух, который религиозно санкционирует буржуазную предприимчивость, поощряет
стремление к обогащению, дает возможность с гордостью глядеть на свой процветающий
бизнес, на «честно нажитые деньги» как на доказательство «избранности» и
«спасенности».
Подобным было отношение русского религиозного сознания к проблеме
вознаграждения за труд. Русскому человеку было свойственно стесняться просить
адекватную плату за свой труд, он боялся тем самым проявить гордыню и жадность.
Такие принципы совершенно чужды западному менталитету, воспитанному на
поисках строгой адекватности между затраченным трудом и его вознаграждением.
С отличным от западного подхода к разным видам и формам труда связан и
характерный для православного русского пути подвиг социального опрощения. Любовь к
абсолютной бедности, приближающееся к юродству, социальное уничижение всегда были
отличительной чертой русской святости. Идеал социального опрощения переворачивал всю
социальную пирамиду, опровергал мирское представление о социальной иерархии,
престижности и почете. Он формировал убеждение, что существует иная, высшая
иерархия, верхние ступени которой занимают духовно наиболее совершенные люди. И это
значительно важнее всех мирских и преходящих ценностей, богатства, почета и славы.
Православие влияло и на общественно-политическую организацию, не вмешиваясь
непосредственно в дела светской власти. Власть «настоящего» православного царя
объявлялась силой, соединяющей земной и небесный порядок, гарантом возможного
будущего «спасения после смерти». Если в западной религиозной среде верования толкали
человека к активной экономической деятельности (ее успех помогал убедиться в своей
«избранности», в грядущем индивидуальном спасении), то в русском континууме перед
человеком открывался не экономический, а политический путь «спасения», причем с
сильной коллективной составляющей. На Западе воплощением смысла жизни стали
оценки рынка, богатство, в то время как в России сближение сущего и должного было
реализовано в форме коллективного движения к лучшему будущему, в идеалах
социальной справедливости. Этатизм, приоритет государственного начала, также
характерная черта общественного сознания русских. Интересы государства
воспринимались как интересы лично каждого. Личность никогда не представляла
самоценности, она всегда растворялась в государстве, общине. Идеалом оставались вера и
соборность (по типу религиозной общины), а не знание и последовательный
индивидуализм. Таким образом, православие сформировало основные черты
общественного сознания русского народа, всю систему его базовых ценностей.
Магистральным направлением в развитии культуры можно считать процесс
этнокультурного синтеза – восприятия и переработки на русской основе различных
этнических традиций. Это касается и собственно этнических процессов – сложения
древнерусской народности, и процессов социальных – сложения государства и права, и
материальной культуры. Усвоение или преодоление различных этнокультурных
импульсов, их «отбор» были тесно связаны с задачами становления государственной
идеологии.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- …
- следующая ›
- последняя »
