История русской литературы. Ч.3. Полещук Л.З. - 106 стр.

последовательно распространяется на весь его облик и все без исключения «жизненные функции».
Неизменные калоши и зонтик в любую погоду, все предметы в чехлах, темные очки, вата в ушах, гроб
как идеальный футляр –все это признаки чрезмерности и подчеркнутости. Гротеск выводит образ из
обычного и будничного ряда, придает ему обобщенный, почти символический смысл. «Футляр» - это
оболочка, защищающая человека от внешних влияний, отъединяющая его, позволяющая прятаться от
действительной жизни. Древние языки – футляр, защищающий от современности, любовь к порядку, к
ясным и точным запрещениям – футляр для мысли. «Вы должны с уважением относиться в властям!» -
говорит «футлярный человек», и сам стремится осуществлять эту власть. Беликов держит в подчинении
весь город, его боятся и с какой-то странной, необъяснимой покорностью, повинуются, оставаясь в душе
людьми порядочными, мыслящими, поклонниками Тургенева и Щедрина. Беликов болезненно слаб,
робок, одинок и страдает от этого одиночества, он находится в постоянной тревоге, подвержен страху,
боится не только посторонних, но даже и своего слугу Афанасия, который настолько сродни своему
барину, что беспрерывно и без всякого повода бормочет одно и то же: «Много уж их ныне развелось!»
Природа власти, по Чехову, не в силе, а в слабости. Власти, в сущности, нет, есть только ее признак, ее
подобие, достаточно очнуться от самовнушения, и Беликова не станет. Человек, свободный от
наваждения, столкнул Беликова с лестницы. Беликов не был живым человеком и своего идеала достиг в
смерти. Эфемерность силы, их угнетающей, возможность не подчиняться ей, столь явны. Однако
инерция рабского подчинения жива в душах людей. Страх перемен, боязнь движения, страх перед самой
жизнью очень велики (образ учителя Буркина). Стремление уединиться, уйти в свой мир, свою
«раковину», спрятаться от жизни – это черта современности. Робость, трусость Беликова воплощены в
известной формуле: «как бы чего не вышло». Эта формула стала определением вечной трусости
Беликова. Она так же, как калоши и зонтик, используется автором для его характеристики. Внешний и
внутренний облик Беликова: «…халат, колпак, ставни, задвижки, целый ряд всяких запрещений,
ограничений, и – ах, как бы чего не вышло!»
        Иван Иванович Чимша-Гималайский говорит: «Видеть и слышать, как лгут и тебя же называют
дураком за то, что ты терпишь эту ложь, сносить обиды, унижения, не сметь открыто заявить, что ты на
стороне честных, свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и все из-за куска хлеба, из-за теплого
угла, из-за какого-нибудь чинишка, которому грош цена, - нет больше так жить невозможно». В рассказе
«Человек в футляре» Чехов вновь говорит о духовной красоте русского человека и утверждает эту
красоту. В финале рассказа Чехов пишет: «Когда в лунную ночь видишь широкую сельскую улицу с ее
избами, стогами, уснувшими ивами, то на душе становится тихо; в этом своем покое, укрывших в
ночных тенях от трудов, забот и горя, она кротка, печальна, прекрасна, и кажется, что и звезды смотрят
на нее ласково и с умилением, и что зла уже нет на земле и все благополучно». Так, уже в первом
рассказе «маленькой трилогии» «футлярным соображениям» противостоит идея активности,
неизбежности наступления новой и прекрасной жизни. Рассказ «О любви» (1898) развивает эти идеи.
Безгранично любя женщину, герой рассуждает: «Она пошла бы за мной, но куда? Куда бы я мог увести
ее? Другое дело, если бы у меня была красивая, интересная жизнь, если бы я, например, боролся за
освобождение родины или был бы знаменитым ученым, артистом, художником, а то ведь из одной
обычной, будничной обстановки пришлось бы увлечь ее в другую такую же или еще более
будничную…» Есть хорошая семья, очень чистая любовь и очень большое несчастье. Несчастье
порождено не только сложностью ситуации, но и страхом перемен, несчастий, привычными
представлениями о грехе и добродетели. Следовательно, надо искать более разумных и великих
решений. Алехин боялся нарушить течение жизни близких ему людей, и это боязнь составила несчастье
его собственной и Анны Алексеевны, которую он любил. Боязнь несчастий ведет к самому высшему и
полному несчастью – к неизменности жизни, к футлярному существованию. Поэтому в рассказе «О
любви» есть и такие строки: «…я понял, как ненужно, мелко и как обманчиво было все то, что нам
мешало любить. Я понял, что когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви нужно исходить от
высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель в их ходячем смысле, или
не нужно рассуждать вовсе». В рассказе звучит и упрек героям в пассивности, они не борются за свое
счастье и потому губят любовь сами, не имея силы и даже желания разорвать те цепи условностей,
которые опутали их. Если героев рассказа «Дама с собачкой» любовь преображает, они становятся
лучше, красивее, сильнее, а несчастными их делают те условия, которые мешают им любить, то
несчастья героев рассказа «О любви» прежде всего коренятся в них самих.
        Своего полного развития идейный замысел Чехова достигает в рассказе «Крыжовник» (1898) –
важнейшем произведении «маленькой трилогии». Николай Иванович Чимша-Гималайский много лет
мечтает купить усадьбу с крыжовником и вести праздную жизнь помещика. В конце концов цель
достигнута: Николай Иванович купил имение, «он выписал себе двадцать кустов крыжовника, посадил и

                                                 107