История русской литературы. Ч.3. Полещук Л.З. - 114 стр.

должен иметь право на личное счастье, свободу. Новые взгляды Войницкого возмущают его мать,
которая не выпускает из рук «передовых брошюр», мечтает о женской эмансипации, боготворит
профессора, пользуется спокойно трудами и заботами своих ближних и поучает: Надо дело делать. Она
упрекает дядю Ваню: «Ты был человеком определенных убеждений, светлой личностью…» Словам
Марии Васильевны вторит Телегин, отдавший свое состояние на воспитание детей, которых прижила с
другим сбежавшая от него жена. Против всей этой рабской философии негодует Войницкий: "Теперь
мне сорок семь лет. Я ночи не сплю с досады, от злости, что так глупо проворонил время, когда мог бы
иметь все, в чем отказывает мне теперь моя старость". Войницкий влюблен в молодую жену профессора
Елену Андреевну, и его не покидает мысль, что и Елена Андреевна, неизвестно для чего, приносит свою
молодость в жертву идолу. Войницкий протестует против того, что незаметно опутывает человека,
парализует его волю, чувства, превращает в слепого раба чужих мыслей, мнений, чужих авторитетов.
Однако борьба дяди Вани с Серебряковым заканчивается «бесцветно». Ненависть дяди Вани к
Серебрякову достигает своей высшей точки после предложения профессора продать имение,
принадлежащее Соне и сохраненное заботами Войницкого. Дядя Ваня дважды стреляет в профессора и
оба раза промахивается. Все выливается в некую нелепую, постыдную сцену. Что же остается
Войницкому? «Работать, работать…», - восклицает в финале дядя Ваня. Ему вторит Соня: «Что же
делать, надо жить! Мы, дядя Ваня, будем жить…» Астров прощается с Еленой Андреевной, расстается с
надеждой на счастье, прощается с усадьбой, к которой привык, потом после паузы он вдруг говорит, что
его пристяжная захромала, и говорит он это для того, чтобы заглушить душевную тревогу.
        Тема «Дяди Вани» - трагедия неизменности. Перемены в жизни людей происходят, но общий
характер жизни не меняется. М.Горький писал Чехову, что, слушая «Дядю Ваню», он думал «о жизни,
принесенной в жертву идолу». Не только жизнь Войницкого ушла на «служение идолу», но и Астрова и
Елены Андреевны, и Сони. Какие бы облики ни принимал это «идол» - профессора ли Серебрякова, или
чего-то безликого, вроде уездной глуши, «засосавшей» доктора Астрова, - все равно: за ним стоит та
бесцветная нищенская жизнь, та «ошибка» и логическая несообразность. Люди делают свои дела, лечат
больных, подсчитывают фунты постного масла, влюбляются, переживают, страдают о неразделенной
любви, ревнуют, рушатся их надежды, а жизнь течет в тех же берегах. Иногда разгораются ссоры, звучат
пистолетные выстрелы, в «Дяде Ване» они никого не убивают. Ничего трагически страшного с людьми
не произошло, но они пребывают в тоске, иные – в бессильной злобе, иные – в ленивой скуке. Общий
порядок жизни коснулся каждого своею грубою рукой и сделал их хуже, чем они могли бы быть. Люди
опошляются, как Астров, озлобляются, как Войницкий, прозябают в праздности, как Елена Андреевна,
становятся несправедливыми друг к другу. Астров неравнодушен к Елене Андреевне, но в его
отношении к ней сказывается грубость чувства, он не верит ей, считает «хищницей», подозревает в
лукавстве. Елена Андреевна, способная почувствовать, что «мир погибает», томится от безделья и
думает, что люди трудятся только в идейных романах. Войницкий говорит верные и сильные речи
против такого уклада жизни, при котором люди с готовностью, даже с благоговением подчиняются
Серебряковым, но сам он слаб, поглощен собой, своими обидами и несчастьями. Соня призывает всех к
милосердию, и она же говорит больному отцу: «не выписывать же сюда для твоей подагры целый
медицинский факультет. …И мне некогда, мне нужно завтра рано вставать, у меня сенокос». И так
проходит жизнь. Неизменность жизни порождает у героев не только тягостную скуку и печаль, но и
предчувствие, а иногда даже уверенность, что жизнь непременно должна измениться. Предчувствие
правды и счастье, с этим живут чеховские герои. Астров заботится о сохранении лесов. Это – его
«чудачество», но это и лучшая часть его личности. Речь идет не только о практической пользе, но и о
красоте земли, о сотворчестве человека с природой, об иной жизни на иной земле, где «люди красивы,
гибки… речь их изящна, движения грациозны. У них процветают науки и искусства, философия их не
мрачна…» Об этом мечтает и Елена Андреевна, когда скорбит о том, что во всех людях сидит «бес
разрушения» и скоро «на земле не останется ни верности, ни чистоты, ни способности жертвовать
собою». Чеховские герои хотят знать, зачем живут, зачем страдают. Соня мечтает увидеть жизнь
«светлую, прекрасную, изящную».
        «Три сестры». Пьеса была завершена и представлена в декабре 1900 года, вскоре состоялись
первые постановки (в Москве на сцене МХАТ 31 января 1901 года), вызвавшие оживленное обсуждение
в печати. Признавая несомненные художественные достоинства пьесы, критика осудила ее
«настроения», «пессимистические, мрачные, безнадежные». «Три сестры» так же бессюжетны, как и
предшествующие пьесы, пьеса построена на основе «внутреннего действия». В центре пьесы –
жизненная драма трех сестер. Маша и Ольга разочарованы, Ирина, напротив, полна надежд, планов,
уверенности в своих силах. Она не понимает своих сестер и не верит им. Духовная драма Ирины в
основе своей определяется не какими-то из ряда вон выходящими обстоятельствами, но

                                                115