История русской литературы. Ч.1. Полещук Л.З. - 94 стр.

       Слава золоту у барона – как слава любви. Это противоестественно, но это становится
возможным благодаря тому, что барон тянется к деньгам не просто как скряга, а как жаждущий
власти. Деньги становятся символом власти, и оттого они для барона особенно сладостны. Это
знамение времени. Это знамение даже не того средневекового времени, в котором номинально
происходит действие, а пушкинского времени. Это трагедия пушкинского времени. Страсть барона к
золоту – к власти исследуется Пушкиным во всех психологических тонкостях. В деньгах барон видит
и воспевает не просто власть, но потаенность власти. Для него сладко не явное, а именно скрытое
могущество, о котором знает он один и которым может распоряжаться свободно, исключительно по
своей воле:

       Мне все послушно, я же ничему;
       Я выше всех желаний; я спокоен;
       Я знаю мощь мою: с меня довольно
       Сего сознанья…
        Все это и глубоко, и сильно, и психологически правдиво, и главное, передает ужасную,
глубинную правду трагедии. Трагедии века, когда все высокое в жизни становится жалким рабом
желтого могущества, когда из-за денег порываются все близкие узы – самые святые узы: сын идет на
отца, отец на сына; клевета и яд становятся дозволенным орудием; на месте естественных сердечных
связей между людьми господствуют одни денежные связи. Альбер –молодой рыцарь, сын скупого
Барона, герой трагедии. Альбер молод и честолюбив, для него представление о рыцарстве
неотделимо от турниров, куртуазности, демонстративной храбрости и столь же показной
расточительности. Феодальная скупость отца, возведенная в принцип, не просто обрекает сына на
горькую бедность, но лишает его возможности быть рыцарем в «современном» смысле слова, то есть
благородным богачом, презирающим собственное богатство. Трагедия начинается разговором между
Альбером и слугой Иваном. Альбер обсуждает печальные последствия турнира: шлем пробит, конь
Эмир хромает, причина одержанной им победы, «и храбрости… и силы дивной», - скупость, гнев на
графа Делоржа из-за поврежденного шлема. Так что название «Скупой рыцарь» относится в полной
мере и к Барону, и к Альберу. Трагедия продолжается сценой унижения Альбера перед ростовщиком
Соломоном, которого рыцарь презирает и вообще-то не прочь повесить. Рыцарское слово – ничто для
ростовщика, прозрачно намекающего Альберу на возможность «ускорить» долгожданный миг
получения наследства. Альбер взбешен низостью Соломона:

       Вот до чего меня доводит
       Отца родного скупость! Жид мне смел
       Что предложить!
       Но тут же Альбер требует, чтобы Иван взял у Соломона червонцы. В сцене во дворце Альбер
жалуется Герцогу «на стыд горькой бедности», и тот пытается увещевать скупого отца. Барон
обвиняет родного сына:

       Он, государь, к несчастью, недостоин
       Ни милости, ни вашего вниманья…
       Он … он меня
       Хотел убить…
       Сын обвиняет отца во лжи – и получает вызов на дуэль. Пушкин испытывает своего героя:
Альбер не просто принимает вызов Барона, то есть демонстрирует, что готов убить отца, он
поднимает перчатку поспешно, пока отец не передумал и не лишил сына возможности принять
«соломоново решение». Впрочем сцена выстроена заведомо двусмысленно: поспешность Альбера
может быть связана и с тем, что он уже последовал низменному совету, подсыпал яд, в таком случае
дуэль для него – последняя возможность придать отцеубийству видимость «рыцарского» поединка,
причем начатого по инициативе самого Барона. Для «нового» рыцарства, в отличие от «старого»,
деньги важны не сами по себе, не как мистический источник тайной власти над миром, для него это

                                              94