Лекции по культурологии. Поликарпов В.С. - 54 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТТИ ЮФУ | Таганрог

Составители: 

Рубрика: 

малой степени десакрализация этики и ритуала в древнем Китае имели
следствием формирование уникального социокультурного «генотипа»,
бывшего на протяжении тысячелетий основным для воспроизводства и
автономного регулирования общества, государства и всей культуры
древнего Китая. Это имело для Китая далеко идущие последствия. В
частности, место мифических культурных героев заняли искусно деми-
фологизованные легендарные правители древности, чье величие и муд-
рость были теснейшим образом связаны с их добродетелями. Место
культа великих богов, прежде всего обожествленного первопредка
Шанди, занял культ реальных клановых и семейных предков, а «живые
боги» были вытеснены немногими абстрактными божествами — симво-
лами, первым и главным среди которых стало безлично-натуралисти-
ческое Небо. Словом, мифология и религия по всем пунктам отступали
под натиском десакрализованных и десакрализующих этико-ритуаль-
ных норм на задний план. Этот процесс нашел свое наиболее полное и
яркое завершение в учении Конфуция.
В конфуцианстве понятие «ли» («этика-ритуал»), охватывающее
родственные понятия («правила поведения», «обряд», «обычай», «бла-
гопристойность» и др.) стало высшим символом ритуализованной
зтики, превратилось в наиболее общую характеристику правильного,
даже идеализированного, социального устройства и поведения челове-
ка: «Правитель руководит подданными посредством ли», «Преодоление
себя и обращение к ли составляет гуманность. В тот день, когда преодо-
леют себя и обратятся к ли, поднебесная вернется к гуманности».
Невычлененность этики из синкретического комплекса норм, охва-
тывающая мораль, обычаи, право, обряды, церемонии, ритуалы и т.п. и
ее практическое слияние с ритуалом и с «моральной теорией человечес-
ких действий», помогли конфуцианству, этому вначале чисто фило-
софскому учению, постепенно овладеть и религиозными функциями,
эффективно используя в своей проповеди не только разум, но и веру. С
обретением мощных социальных и духовных санкций официально-го-
сударственной, рационально-философской, эмоционально-психологи-
ческой, религиозной, конфуцианские и конфуцианизированные этико-
ритуальные нормы и ценности стали непререкаемо обязательными для
всех членов общества, от императора до простолюдина.
Социальное функционирование этих норм представляло собой
жесткий автоматизм обретенного с колыбели стереотипа. В этом и со-
стояла главная сила «китайских церемоний», четко предписывавшихся
каждому китайцу в соответствии с его статусом, который, кстати, мог
меняться. Простолюдин в Китае не раз становился даже императором,
тем более он мог стать даосом, буддийским монахом, а позже мусульма-
нином или христианином. Но в одном плане китаец всегда, от рожде-
ния до смерти не изменялся: он вольно или невольно, сознательно или
110
бессознательно оставался носителем незыблемых принципов конфу-
цианизированного комплекса этико-ритуальных норм.
Если Индия — царство религий, а религиозное мышление индийца
насыщено метафизическими спекуляциями, то Китай являет собой
культуру иного типа. Социальная этика и административная практика
здесь всегда играли большую роль, нежели мистические абстракции и
индивидуалистические поиски спасения. Если в Индии индивид стре-
мился раствориться в духовном Абсолюте и этим спасти свою бессмерт-
ную душу от оков материи, то истинный китаец выше всего ценил именно
материальное тело, т. е. свою жизнь. Этически детерминированный
рационализм определял и нормы социально-семейной жизни китайца.
Специфика религиозной структуры и психологических особенностей
мышления, всей духовной ориентации в Китае видна во многом. Здесь
тоже есть высшее божественное начало — Небо. Но китайское Небо
— это не Яхве, не Иисус, не Аллах, не Брахман и не Будда. Это высшая
верховная всеобщность, абстрактная и холодная, строгая и безразличная
к человеку. Ее нельзя любить, с ней нельзя слиться, ей невозможно
подражать, как и нет смысла ею восхищаться. Правда, в системе
китайской религиозно-философской мысли существовали, кроме
Неба, и Будда (представление о нем проникло в Китай вместе с буддиз-
мом из Индии в начале нашей эры), и Дао (основная категория религи-
озного и философского даосизма). Причем Дао в его даосской трактовке
(существовала и конфуцианская интерпретация Дао в виде Великого
Пути Истины и Добродетели) близко к индуистскому Брахману.
Однако не Будда и не Дао, а именно Небо всегда было центральной
категорией верховной всеобщности в Китае.
Для традиционной китайской культуры не характерна связь типа
бог — личность, прямая или опосредованная фигурой жреца (богосло-
ва), как это было присуще иным культурам. Здесь связь принципиаль-
но иного типа: «Небо как^шмвол^высщето порядка_^земное общество,
основанное на~добродётели», опосредованная личностью осененного
небесной благодатью правителя. Этот императив, стократно усилен-
ный конфуцианством, определил на тысячелетия развитие Китая. Как
известно, основное.содержание учения Конфуциясводится к провоз-
глашению идеала социальной гармонии и поиску средств достижения
этого идеала, эталон которого сам мудрец'видел в правлении легендар-
ных мудрецов древности — тех самых, что блистали добродетелями.
Выступив с критикой своего века и высоко ставя века минувшие, Кон-
фуций на основе этого противопоставления создал идеал совершенного
человека, который должен обладать гуманностью и чувством долга.
Конфуцианство с его идеалом высокоморального человека явилось
одной из основ, на которых зиждилась гигантская централизованная
империя с ее мощным бюрократическим аппаратом.
111

Страницы