Лекции по культурологии. Поликарпов В.С. - 56 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТТИ ЮФУ | Таганрог

Составители: 

Рубрика: 

шлому открытый вызов, предлагая в качестве альтернативы крайние
формы авторитарной деспотии.
Грубые методы легизма для правителей были более приемлемыми и
эффективными, ибо они позволяли тверже держать в руках централи-
зованный контроль над частными собственниками, что имело огромное
значение для усиления царства и успехов в их ожесточенной борьбе за
объединение Китая. Проверка идей легизма на практике (основание в
III в. до н.э. династии Цинь, ее падение и возникновение династии
Хань) оказалась достаточной, чтобы выявить его несостоятельность
для Китая того времени. Откровенно тоталитарная доктрина легистов
с ее презрением к людям во имя процветания государства оказалась
нежизнеспособной; легизм потерпел поражение, но для сохранения
уже сложившейся имперской структуры, для процветания ее господ-
ствующих верхов, осуществлявших свою власть с помощью мощного
административно-бюрократического аппарата, созданного стараниями
легистов, необходима была доктрина, которая сумела бы придать всей
этой системе благопристойный и респектабельный вид. Такой доктри-
ной оказалось конфуцианство. Синтез конфуцианства и легизма ока-
зался не столь уж сложным делом, ибо у них имелось немало общего. В
результате реформ ханьского императора У-ди произошло видоизме-
нение первоначального конфуцианства, оно стало государственной
идеологией.
Социальная несправедливость, междоусобные войны, народные
выступления, различного рода неурядицы в обществе рождают утопии.
Мечта об идеальном обществе, где нет ни насилия, ни войн, где все
люди в равной степени пользуются земными благами, не обижая и не
угнетая друг друга, живет в каждом народе, и китайская нация не со-
ставляет исключения. Уже в древнюю эпоху китайской истории были
выработаны понятия «Датун» («великое единение» или «великая гар-
мония») и «Тайнин» («великое равновесие» или «великое спокойст-
вие»), с которыми неразлучно связана вся история общественно-поли-
тической и, естественно, утопической мысли Китая.
Ярким выражение утопических представлений о счастливой стране
является «Персиковый источник» Тао Юань мина, ставший синони-
мом прекрасного, радостного, безбедного общества. Утопические моти-
вы можно найти и в таких повествованиях, как «Путешественник на
Запад», «Цветы в зеркале», в рассказах Ляо Чжая и других литератур-
ных произведениях. Социально-утопические идеи переустройства
мира, имущественного равенства, уравнительного распределения зем-
ных благ, рассуждения о честных и мудрых чиновниках, не знающих
других помыслов, кромь' как «служить народу», встречаются в произве-
дениях многих политических мыслителей — от Конфуция и Мо-цзы до
Кан Ювея и Сунь Ятсена. которые, познакомившись с теориями запад-
114
ного социализма (научного и ненаучного), восприняли их не в чистом
виде, а переделали их на китайский лад.
[Своеобразный облик имеет и китайское искусство. Подобно искус-
ству Древнего Египта, Двуречья и Индии, его корни уходят во II тыся-
челетие до н.э. В те далекие времена на народы Китая нападали различ-
ные племена, завоевывали их, а в XIII в. в Китае установилось господ-
ство монголов. Но эти чужеземные завоеватели не могли сбить китай-
ское искусство с его собственного пути — можно сказать, что ни одно
другое искусство не создало таких строгих, ясных, оригинальных и
прочных традиций, как китайское. Буддизм из Индии был перенесен в
Китай, но китайцы не приняли Будду готовым, а создали свой образ; то
же самое произошло и с храмовой архитектурой. Китайские пагоды
коренным образом отличаются от индийских храмов.
Своеобразием китайского искусства является то, что в нем поэзия,
живопись и каллиграфия не знают тех границ, которые обычно разде-
ляют эти виды искусства, независимо от присущих им специфических
черт. Эти три вида искусства вдохновляются и определяются природой
иероглифического выражения и с помощью одного и того же инстру-
мента — кисти — отражают глубинную суть бытия, «жизненной силы»,
наполняют каждую из этих форм жизнью и своеобразной гармонией.
Цель китайской эстетики в том, чтобы достичь истинной сути живо-
творных источников гармонии жизни: искусство и искусство жизни —
это одно и то же. Как в живописи, так и в поэзии каждый штрих,
изображающий ветку дерева или персонажи, всегда должен быть
живой формой, именно это стремление к выявлению сути присуще
каллиграфии, поэзии и живописи. Но только живопись объединяет все
три вида искусства.
Если живопись в Китае — это целостный вид искусства, в кото-
ром стихи и каллиграфия составляют неотъемлемую часть произве-
дения живописи, воссоздавая гармонию и таинство мироздания во
всех его проявлениях, то поэзия считается квинтэссенцией искусст-
ва. Она преобразует начертанные знаки, почитаемые почти как свя-
тыня, в звук, и ее высшее предназначение — соединение человечес-
кого геЕгия с первоисточниками жизненных сил мира. Проникнутая
идеями конфуцианства и даосизма, китайская поэзия объединяет
разум и отрешенность, она стремится проникнуть в реальность и
передать со всей остротой дух жизни, «неосязаемый трепет звуков»,
чему способствует музыкальность, присущая многотональному ки-
тайскому языку. Не случайно, что древнекитайская поэзия неотде-
лима от музыки.
В Китае каллиграфия возвышает графическую красоту иероглифов.
Занимаясь этим основным в стране видом искусства, каждый китаец
заново открывает внутреннюю гармонию своего Я, вступает в общение
115

Страницы