ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
Так, глава «Нечистая сила» начинается с обнаружения прямой связи судеб мученицы Фелицаты и же-
ны генерала Азанчеева: «Двадцать пятого января – мученицы Фелицаты память, генеральши Фелицаты
Африкановны именины». [Замятин, 1989: 173].
Далее следует перечень «издевательств» генерала Азанчеева, которые он приготовляет для жены и
ее гостей даже во время «званого вечера». Замятин описывает «капризы мужа» в нарочито ироничном,
бурлескном тоне. Таким образом, автор выражает жалость и сочувствие к действительной «мученице»
Фелицате Африкановне. Подобным манером «смехом сквозь слезы» характеризуется и свояченица ге-
нерала Аглая – «мученица».
Ложной оказывается и корреляция образа Маруси с Богородицей: жене Шмита не хватило милосер-
дия, стойкости в перенесении страданий, умения помочь духовно, поддержать в беде. Ведь Шмит «мол-
чаливо» взывал о помощи перед гибелью, но не был женою услышан. Маруся не почувствовала свою
вину; в противовес ей правдивая Катюшка Нечеса, только себя обвинившая в гибели Тихменя, кается и
оплакивает человека, не столь ей близкого, как Шмит Марусе.
Трагическое завершение повести «На куличках» включало в себя духовную гибель всех четырех
мечтателей, стремящихся к высокому: честного и благородного Шмита, боявшегося «остаться в дура-
ках» после «прелюбодеяния» Маруси; Тихменя – не выдержавшего «сражения с невидимой субстанци-
ей» – пошлостью жизни; Андрея Иваныча, не сумевшего защитить себя и любимую от «грязи жизни»
(«так чавкает, что вот-вот человека проглотит. И глотает. Нету уж сил карачиться, сонный тонет чело-
век...» [Замятин, 1989: 180]); и Маруси, покорившейся «злобе», потерявшей веру в любовь и доброту
людскую.
Гоголевскому стремительному «движению» в будущее Руси – «птицы-тройки» в финале своей по-
вести Замятин как бы противопоставляет «бесовский вихрь» угарного веселья на поминальном обеде по
Шмиту: «Вдруг замело, завихрило Андрея Иваныча пьяным пропащим весельем, тем самым последним
весельем, каким нынче веселится загнанная на кулички Русь». [Замятин, 1989: 196].
На фоне «кулинарной утопии» военного городка контрастнее выглядела трагическая развязка по-
вести. Замятин, как нам представляется, заложил в свою повесть «На куличках» «культурный код»
«Миргорода», который вольно или невольно всплывает в сознании читателя, когда идиллия «карто-
фельного Рафаэля» – генерала Азанчеева провоцирует грандиозную трагедию.
«Скучно на этом свете» – эта гоголевская тема продолжает звучать и в сатирической повести 1914
года «Алатырь». [Гоголь, 1976: 227].
«Состояние неосознанного бытия» Замятин подвергает резкой критике и в этом повествовании, где
над трагическим преобладает комически-пародийное начало. «Изуродованное сознание русской про-
винции» вызывает не гнев, а сожаление художника, поэтому повесть все же лишена полной сатириза-
ции, сходна по звучанию с гоголевскими «миргородскими» произведениями.
Повесть «Алатырь», как нам представляется, наоборот ближе традициям утверждения приоритета
духовности
XIX столетия, гоголевской и щедринской линиям в них, чем «Уездное» и «На куличках».
Возможно, Замятин заложил в мифопоэтический контекст понимания повести «Алатырь» срав-
нение с «эстетическим сюжетом» цикла повестей Гоголя «Миргород», в том осмыслении, которое
дает ему И.А. Есаулов: «Образно говоря, «золотому» веку, в котором жили «старосветские люди»
первой повести сборника, находившиеся в гармонии еще не с обществом, а с природой (это еще...
мифологическое время), приходит на смену век «серебряный» в «Тарасе Бульбе», где герои уже
имеют «кровных» врагов и есть насильственная смерть. «Медный» век представлен в «Вие», глав-
ный герой которого находит врага в своей собственной субъективности, и наконец, «железный» –
«В повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Здесь пустая, бессо-
держательная вражда становится символом недолжного существования...». [Есаулов, 1995: 75]. В
«Алатыре» дана подобная «смена времен», и полная разъединенность людей показана в финале.
«Алатырь» – собирательный образ захолустной России, в котором социальная жизнь, так же как и
духовная, находятся в кризисном застое. Без сомнения, Замятин интерпретирует тему, идущую от тра-
диции русской литературы XIX столетия: изображение затхлости уездной жизни (Гоголь, Салтыков-
Щедрин, Чехов, Лесков). Как уже отмечалось, писатель развивает сатирические приемы, используемые
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- …
- следующая ›
- последняя »
