ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
брачный пир для сына своего. И послал рабов своих звать званых на брачный пир, и не хотели идти"
[Максимов, 1992, 6 : 2 – 4].
"Званые" пренебрегли зовом Бога из-за работы на поле и торговли, т.е. из-за различных суетных
земных дел, и убили посланных рабов. Господь в гневе уничтожает убийц: "И тогда говорит он рабам
своим: брачный пир готов, а званые не были достойны; Итак пойдите на распутия и всех, кого найдете и
зовете на брачный пир" [Максимов, 1992, 6 : 8 – 9].
Получается, что все люди "званые" Богом, но не все слышат этот внутренний зов и становятся "не-
зваными".
Суть притчи – в утверждении бесконечного милосердия Бога и бесконечных грехах людей. Господь
доверяет всем, но если большинство званых не оправдывают его надежд, то и незваные, "глухие серд-
цем", сотворившие много грехов, могут быть спасены. Очень мало таких людей, которые сохранили в
жестокой жизненной буре в сердце чистоту и доброту бескорыстия. В романе В. Максимова такими "не-
зваными", случайно попавшими на "пир Господа", оказываются Федор, его мать и отец, бабка, умершая
"без брачной одежды", т.е. без покаяния, причастия и христианского погребения, и даже Люба –
смиренница, ждущая ребенка.
Эти герои все же сохранили способность, хотя бы в предсмертии, внять "зову Господа" и потому
именно они остаются недостижимыми ни для природной стихии, ни для социальных сил зла, насилия,
предательства. Они – слепые и глухие ("отверзи нам очи и уши небесные"), но инстинктивно тянущиеся
к добру и поэтому спасающие свои души.
Другой библейский сюжет о вселенском потопе тоже используется в романе "Ковчег для незваных".
Все перемешал, все переломал потоп революции, но Федор все же ощущает "звездное небо над со-
бой". Оптимистическая концовка первой главы свидетельствует о том, что постоянно с потерявшими себя
людьми пребывал "Тот, Кто берег их для Своего Дня" [Максимов, 1992, 6 : 13].
Писатель вводит образ Земли-ковчега, оберегаемого и спасаемого богом. Это осознает главный герой
романа: "Морозная ночь ранней весны несколько протрезвила Федора. Он медленно ступал безмолв-
ным, почти без огонька городом, и душа его, постепенно стряхивая хмель, начинала обретать созна-
ние, а с ним и окружающий мир ... земля показалась ему огромным, плывущим сквозь ночь кораблем
куда-то к еще неведомым ей самой берегам. И в него хлынул неведомый дотоле восторг: "Господи,
братцы, нам бы только жить да жить, в такой красоте, а мы весь век одно дело – глотки друг дружке
рвем!" [Максимов, 1992, 6 : 13].
Так, с самого начала присутствуют в романе по крайней мере три значения библейского сюжета о по-
топе: потоп оказывается и наказаньем Божьим (разрушительной силой), и очищением от скверны, с
помощью чего душа смывает всю нечисть и устремляется в чистоте помыслов к Вечности, а также
потопом забвения и покорности.
Для главного героя – Федора Самохина как и его будущей жены Любови Овсянниковой потоп – это
очищение. Для Ильи Золотарева – это кара Господня за предательство и неправедную жизнь. Очищение
и спасение души Золотарева может совершиться только в момент его физической гибели, так как он ис-
черпал свои земные духовные возможности, погубил душу грехом Иуды. Герой оказывается посмертно
спасенным. Только потому, что последние дни очистил душу покаянием. Золотарев вступил в "ковчег
спасения для незваных", уготованный Господом в момент своей смерти. Ковчегом для Ильи оказалась
океанская волна, унесшая его в небытие и избавившая от тяжелейших мук совести.
Особая частота употребления символики спасительного ковчега говорит об особой важности данно-
го сюжета для идейного смысла романа.
Сюжет о потопе имеет кроме символического плана еще и план реальный: потоп – цунами на Кури-
лах в 1946 году выступает как историческая и природно-катаклическая реальность, круто повернувшая
судьбы героев романа: гибнет Золотарев, а Федор и Люба оказываются за пределами России, в Японии.
Зло искуплено, и героям предоставлена возможность начать свою жизнь сначала, но испытания ду-
ха продолжались: "Море вокруг гудело и дыбилось, в этой, казалось бы, бессмысленной пляске прогля-
дывалась какая-то целенаправленная сила. Трудно было предположить, что это была за сила и куда ее не-
сло, но темная глубина, ощущаемая в ней, обещала путнику горные выси и великие бездны" [Максимов,
1992, 6 : 174].
Потоп – это путь человечества в Истории и во Времени, в который вовлекаются все, но не все вы-
держивают его тяготы. "Вся Россия стронулась..." Архетип пути, дороги, судьбы пересекается в худо-
жественном сознании писателя с образом потопа. В главе тринадцатой Владимир Максимов пишет:
"Путь, который отделял теперь этих людей от земли, где они родились... не измерялся днями и кило-
метрами, но только Историей и Временем. Этой дороге исполнялось в те поры тридцать, а может быть,
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- …
- следующая ›
- последняя »
