ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
разочарование во всех человеческих ценностях становится спутником писателей-эмигрантов Михаила
Бармина, Саши Горелика, Левы Самсонова, Эдуарда Лимонова и других.
Истина для таких людей с "выхолощенной, хлипкой душой" раскрывается в известной шутке поэта
Михаила Светлова: "Вскрытие покажет" [Максимов, 1994 : 589], которая проходит через роман "Коче-
вание до смерти" наряду с другими горько-циничными известными выражениями автора "Рабфаковки".
Лозунг, висевший во всех тюрьмах СССР: "На свободу с чистой совестью", используется Максимо-
вым для иронической характеристики советских людей, замученных рабством до такой степени, что они
ощущали себя несвободными и лживыми везде, когда девизом жизни человека стало слово "выжить"
[Максимов, 1994 : 726].
Важным интертекстуальным кодом можно считать обыгрывание в романе ленинского выражения о
человеке, как "о колесике и винтике в партийной машине".
"Тебя эта машина еще не совсем затянула в свою безумную карусель, ты еще не стал ее составной
частью, ты в ней инородное тело,
она не успела перемолоть тебя и навязать тебе свою игру" [Максимов, 1994 : 684], – говорит один со-
ветский писатель другому. Но оба чувствуют себя винтиками.
В игровом аспекте используется афоризм Кромвеля: "Революция пожирает своих детей" [Макси-
мов, 1994 : 528]. Выражение заключает авторскую оценку эпохи социалистического строительства.
"Проорали революцию", – говорит казак Гордей, участник гражданской войны. Два слогана одной эпо-
хи, когда наступило общее разочарование в результатах радикального преобразования мира, когда сви-
репствовали сталинские репрессии, говорят о существовании непримиримой оппозиции в осмыслении
революционного прошлого нашей страны.
Эти слоганы дополняются документальной вставкой из обращения генерала Каледина к донскому
казачеству, выходцами из которого были Гордей и его сын Михаил Бармин.
Сообщая о предательстве казачьих полков, расположенных в Донецком округе, генерал Каледин за-
ключает: "... От болтовни Россия погибла!". В тот же день генерал Каледин выстрелом в сердце покон-
чил жизнь [Максимов, 1994 : 624].
Выражение "заострение боевитости", которое употребляет литературная марксистская критика,
словосочетание, превратившееся в клише журналистов и литературоведов – это следующий культурный
код эпохи, который призван "спасти завоевания революции". На самом деле он оказывается "пустыш-
кой", "очередной болтовней" и "трескотней" [Максимов, 1994 : 531]. В этом случае "чужое слово",
ставшее для писателя одним из концептов изображаемой им эпохи, не подвергается существенному пе-
реосмыслению.
Максимов вводит такие культурные коды, как надгробные надписи, свидетельствующие о мудрости
завещаний потомкам, которые были обречены на вечные странствия, вечные печали и скорби.
Надгробье протоирея Льва Липеровского с ликующим зовом на могильном кресте "Радуйтесь!"
призывает преодолеть смертный грех уныния и жить надеждой на возрождение России. Эта надежда
выражена и в надписи на гробнице братьев Василия и Николая Кудрявцевых, добровольцев Северной
армии, завещавших потомкам молитву: "Боже, спаси Россию".
Оптимистические воззвания, устремленные из небытия к потомкам, составляют единственную ра-
достную ноту веры, которую ненадолго обретают герои "Кочевания до смерти" на кладбище, хороня
"московского собутыльника" Мишани, барда Сашу Горелика. Правда, этой веры хватает русским эмиг-
рантам, только для того, чтобы снова погрузиться в "шальной вихрь" эмигрантской жизни. Помещен-
ные без комментариев выдержки из парижских газет (объявления эмигрантов из России) демонстриру-
ют их беспредельное отчаяние.
Нередко художник использует текст-источник неоднократно, варьируя его и превращая в лейтмо-
тивный элемент собственной художественной системы. При этом каждое последующее обращение к
культурным концептам эпохи писателем акцентируется, углубляется его мысль в той сфере, в которой в
данном контексте он наиболее адекватен мировоззрению героев или автора.
Оперируя ключевой лексикой, расхожими клише, лозунгами, составляющими логосферу культуры
эпохи 30-х, 50-х годов XX века, Владимир Максимов создает ощущение документальной реальности,
правдоподобия моделируемой в романе "Кочевание до смерти" симулякровой сюжетной ситуации,
осуществляет плавный переход "чужого слова" в "свое" авторское.
Синтезируя реалистическое, модернистское и постмодернистское, Владимир Максимов в своей
поздней прозе (в особенности в романах "Прощание из ниоткуда" и "Кочевание до смерти") сумел вы-
явить узловые вопросы, касающиеся развития личности и общества в сложнейший период русской ис-
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- …
- следующая ›
- последняя »
