ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
не. Здесь нечего ловить и не о чем петь, это другое. Здесь не живут, не сеют, не пашут, не жарят, не парят, не рожают, не
хлопают утренними ставнями, не перекликаются через двор. Сюда приходят, чтобы расслышать иные голоса; здесь Сатана
расстилает перед праведником фата-моргану, мерцающую пыль, призрачную парчу земных царств с их неисчислимым бо-
гатством; здесь Бог говорит из тучи, из колючего куста, из камня, и грозит, и требует отречения, и смеется, и проклинает, и,
ненасытный, требует любви.
– Вы купальник не забыли? – спрашивает Эдик. – Советую входить в воду задом, а то поскользнетесь. Такая полезная
вода, лечит любую паршу. Двадцать минут в воде, но больше не советую. Держаться будете как пробка. В этой воде, имейте
в виду, можно читать газету! Вы взяли с собой газету?
Про то, что в Мертвом море можно читать газету, написано во всех справочниках, всех путеводителях, всех брошюрах
всех стран мира, на всех мыслимых языках. Для наглядности часто печатают и фотографию: некто толстый, в очках, улыба-
ясь, покачиваясь на воде, как если бы он сидел дома в кресле, действительно, читает. Почему надо читать газету в Мертвом
море – непонятно. Ее и дома-то лучше не читать.
Эдик в нас разочарован: надо было захватить хотя бы «Аргументы и факты», и, конечно, сфотографироваться.
На берегу стоят и сидят голые тускло-черные люди. Это те, кто намазался целебной грязью со дна моря. В метре от бе-
рега, под камнями – залежи этой мылкой, гладкой как жидкий пластилин, сине-черной грязи. Ее набирают в полиэтиленовые
мешки, увозят домой. Воду не увезешь, но морскую соль, такую же целебную, как грязь, можно купить на каждом углу. Пу-
теводитель сообщает, что и Клеопатра мазалась, и Аристотель очень одобрял. Мертвая вода – самое действенное в мире
средство от кожных болезней, и едва ли не половина страдальцев навсегда вылечивается после месячного курса на здешних
курортах. Курорты недешевы, но каменистые берега обширны, пустынны и бесплатны для всех, а езды сюда от Иерусалима
– сорок минут.
С детства помню вопрос из «Занимательной географии» – «В каком море нельзя утонуть?» Утонуть в Мертвом море и
правда так же затруднительно, как нырнуть с надувным кругом: вода, в десять раз солонее средиземноморской, выталкивает
вас наверх. Зато если капля ее попадет в глаз, человек потом годы рассказывает об этом приятелям, наглядно изображая пе-
ренесенные им ужасы и муки. На вкус она так горька и солона, что этого тоже не забудешь. Купальщики не дрызгаются и не
брызгаются, а торжественно и странно плавают в сидячем положении, как если бы под ними были невидимые стулья. На
берегу – карусели душей с пресной водой, после моря и душа ощущение полного перерождения: как будто вам дали новое,
легкое, неношенное тело с шелковой кожей. И невозможно не вспомнить, не задуматься о темном смысле сказки о вороне,
который должен был куда-то слетать и принести мертвой воды и живой воды, чтобы воскресить убитого. И невозможно не
думать о всех исцелениях, воскрешениях, преображениях, которыми полна история этой земли.
***
? Почему туристы захотели тишины? Что вкладывает в это слово автор?
? Чем отличается Мертвое море?
? Как вы понимаете фразу «Сюда приходят, чтобы расслышать иные голоса»? Что означают эти «иные голоса»?
? Найдите во фрагменте доказательства борьбы на Земле Дьявола и Бога. Прочитайте и разъясните эти строчки.
? Почему Эдик расстроился оттого, что не взяли с собой на Мертвое море газеты?
? Как вы поняли отповедь автора «Газеты и дома лучше не читать»?
? Почему второй раз Татьяна Толстая вспоминает сказку о вороне, принесшей мертвой и живой воды, чтобы воскре-
сить убитого?
5. – Сейчас вас будет клонить в сон, – убеждает Эдик. – Надо ехать домой.
– Но ведь мы еще хотели...
– Ни в коем случае. Вас будет клонить в сон. И вам надо кушать.
– Но вы же обещали...
– Но ведь еще рано, можно съездить в Кумран!
– Там ничего нет и дотуда не доедешь. Спорить с Эдиком так же бессмысленно, как с водопроводчиком. Мы сидим и
смотрим, как катается на роликах десятый сынишка, как перебрасываются бадминтонным воланом Миша с Эдиком, съез-
дившие за наш счет искупаться, как бродят по белесому берегу черные фигуры. Дорога вьется и бежит куда-то на далекий
юг, но нам туда не попасть. Эх, Моисей!..
...– Это же не страна, а удушье! – ноет Миша. Сынишка опять заснул, разморенный путешествием. – Разве здесь можно
воспитать детей? Разве здесь читают книги? А народ? Разве это народ?
Мы молчим.
– А вот в Канаде один ученый десять лет расшифровывал Библию, и расшифровал, – назидательно говорит Эдик. – И
там, если буквы правильно сложить, написано: Ленин, Маркс и Энгельс. Да-да! Вы, конечно, слыхали? Что вы думаете?
Мы молчим.
***
? Как вы поняли фразу Эдика о расшифровке библии?
? Какие люди Эдик и Миша?
? Почему паломники и туристы молчат, когда их спрашивают о Ленине, Марксе и Энгельсе, занесенных в Библию?
6. СКАЛА. «Иерусалим весь устроен как одно здание», – говорил еще Давид, и сегодня это справедливее, чем когда-
либо. Старый Город, обнесенный стеной, занимает всего один квадратный километр площади и вмещает четыре квартала:
христианский, армянский, мусульманский и еврейский. Дом громоздится на дом, то, что для одних – крыша, для других –
пол; улицы идут ступенями; взбираясь по лестнице, оказываешься не наверху, а внизу; идешь прямо, а возвращаешься на то
же место. Часть улиц – крытые, и кажется, что идешь по коридору большой квартиры, жильцы которой высыпали из своих
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- …
- следующая ›
- последняя »
