Этика. Савина Л.В. - 132 стр.

UptoLike

Составители:

Рубрика:

131

Сребролюбию и самолюбию Павел противопоставляет человеколюбие

(дружелюбие, братолюбие, милосердие) и коллективизм («не о себе только

заботься, но каждый и о других»). Общительность христианина мыслится, как

умение прощать, ободрять, утешать друг друга, быть приветливым, а не суро-

вым и недоступным. Павел отрицает право мщения («не мстите за себя», «не

воздавайте злом за зло»). Запрещается клеветать и злословить, преследовать

ближнего судебным порядком.

Римский идеал благочестия и притворной скромности перерастает, а

безграничную благожелательность, которую нельзя смутить неблагодарно-

стью, побоями, враждебным преследованием («злословят нас, мы благослов-

ляем» и т.п.). Она простирается даже над врагами и велит любить врагов.

Этот этический экстремизм, на самом деле, согласуется с древними пред-

ставлениями о великодушии. Великодушие — это царская добродетель, весь-

ма ценимая греко-римским миром. Отпустить пленных, пощадить побежден-

ного врага, наконец, уделить ему пищи и воды было в обычае и производило

неизгладимое впечатление на сознание. Так, св. Пахомий (286-346), будучи

римским солдатом и участником карательной экспедиции, встретил подобное

отношение христиан и принял христианство. Эта норма уничтожает страх

перед врагом, очеловечивая врага, показывает его уязвимость. Она направ-

лена против межэтнической вражды и тех эксцессов, в которых уже про-

сматривается обреченность. Христианская жалость к врагу может означать

психологическое давление и затаенную угрозу, тем более что она не отменя-

ет идеи справедливого воздаяния.

Для Павла высшим этическим принципом является любовь. Главу 13

Первого Послания к Коринфянам называют «гимном любви». Нигде Павел

не связывает идею любви с высказываниями исторического Христа. Это бо-

лее древняя еврейская этическая идея, которую выдвигал еще пророк Иоиль.

«Возлюби ближнего» — известная норма Пятикнижия. Выражение «возлюби

Бога» встречается в Ветхом Завете десять раз. Павел, как и Иисус, считал эту

норму обобщением и кратким выражением еврейского Закона: «весь Закон —