Этика. Савина Л.В. - 65 стр.

UptoLike

Составители:

Рубрика:

страстями, как жажда господства, сознание власти, наслаждение командо-

вать. Пытаться применять к ним моральные понятия — это как раз Гегель и

называет осуждением истории с точки зрения камердинера.

Критика моральности, которая главным образом ведется как критика

чувственно определенного индивида, имеет у осмотрительного чиновничьего

сына Гегеля глубоко продуманный характер. С холодным любопытством ре-

гистрирует он нарастающие от этапа к этапу катастрофы государств Священ-

ной Римской империи, немецкой нации и без всяких иллюзий устанавливает,

что конец империи налицо. Исторический подъем и огромный всплеск чувств

немецкого юношества, имевшие место в антинаполеоновских войнах, были, с

точки зрения Гегеля, скорее романтическим бунтом квазиреспубликанцев в

связи с возвращением немецких князей. Ясный взгляд на различие между

этими эмоциональными ожиданиями (как и чувствами 1789 г.) и реальными

историческими результатами не давал Гегелю аргументов в пользу чувст-

вующего индивида. Печальное несоответствие результатов исторического

развития идеальным помыслам его участников побуждало Гегеля рассматри-

вать мораль как несерьезный, неосновательный элемент истории и прибли-

жать ее к простодушному надувательству или в лучшем случае к самообма-

ну. Он видел идеологический характер морали и моральной пропаганды.

Гегелевская критика морального мировоззрения имела еще один аспект

— отрицание романтической субъективности. Романтики пытались постули-

ровать единство конкретного субъекта и сложного, многостороннего объек-

тивного исторического процесса. Так возникает романтический образ инди-

вида, играющего формами деятельности. Однако в реальных, отнюдь не воз-

буждающих оптимизма условиях немецкого развития такое единство можно

было мыслить себе лишь при условии нарастающего мистифицирования ис-

торического процесса. Субъект мог настаивать на своем чувстве ценой отказа

от своей универсальности и, в частности, от претензии разума. Гегель видел,

что на этом пути моральный субъект лишь придает пестроту программе ре-

акции, не представляя для нее серьезной опасности. Гегелю, зачарованному