Психология малых групп. Семечкин Н.И. - 24 стр.

         Каждая студентка в индивидуальном порядке беседовала с исследователем, который
 сообщал ей, что экспериментаторов интересует ход, динамика, структура и т.д. групповой
дискуссии. Затем он сетовал на то, что выбранная тема исследования сковывает участников
обсуждения, вызывает у них стеснение. После чего, разумеется, испытуемую без обиняков
спрашивали – способна ли она (в отличие от других) свободно обсуждать такие темы. Понятно,
что после такой доверительности со стороны экспериментатора все ответы были
утвердительными.
         На втором этапе исследования всех испытуемых, используя принцип случайности
(рандомизации), разбивали на 3 группы. Членам каждой группы предстояло пройти различные по
степени тяжести психологические испытания. Собственно говоря, «испытаниям» подверглись
только 2 группы. В одной группе студенток сразу попросили приступить к обсуждению
предложенной темы. И у них, как водится, завязался тягомотный разговор по принципу: «А они
(мужчины), а мы (женщины)… и т. д.».
        Студентки из второй группы должны были в присутствии мужчин-экспериментаторов
вслух прочитать слова, связанные с сексом, но научные, а не нецензурные.
        И, наконец, участницы из третьей группы подверглись «настоящей» психологической
инициации – им предлагали пройти тест на способность действительно раскованно вести
дискуссию на сексуальные темы. Для чего они должны были в присутствии опять-таки мужчин-
экспериментаторов прочесть вслух 12 нецензурных слов и пару впечатляющих описаний полового
акта из художественной литературы (Шихирев П.Н., 1999).
        На третьем этапе исследования каждая из испытуемых в изолированной кабине через
наушники слушала якобы действительно происходящую дискуссию, а на самом деле, запись,
состоявшегося ранее обсуждения. Причем, все студентки слушали один и тот же вариант записи.
Самим участницам предписывалось только слушать, что говорят другие, поскольку в этом
обсуждении их участия пока не предусматривалась, а изоляция объяснялась стремлением создать
более свободную атмосферу.
        По окончании прослушивания дискуссии каждую студентку просили оценить
выслушанные ими выступления по специальной шкале. Результаты подтвердили гипотезу
Аронсона. Те участницы, которые прошли самое тяжелое психологическое испытание, наиболее
высоко оценили дискуссионную группу. Понятно, что студентки, не подвергшиеся испытанию, а
просто побеседовавшие на гендерные темы, были невысокого мнения о прослушанной ими
дискуссии1.
         С идеей Аронсона-Миллса согласен Р. Чалдини, который утверждает: «Пока людям
нравиться то, что они могут получить только в результате борьбы, самые разные группы будут
продолжать проводить мучительные ритуалы посвящения. Верность и преданность новых членов
в огромной степени повышает шансы группы на выживание. Исследование пятидесяти четырех
племенных культур показало, что племена, проводящие самые жестокие церемонии инициации,
отличаются наибольшей групповой солидарностью» (Чалдини Р.,1999, с. 92).
        В отношении психологии группы такой вывод не вызывает возражений. Но спорным
представляется другое утверждение Р. Чалдини – о том, что люди – идеологи и исполнители
жестоких обрядов, обладают вполне нормальной, здоровой психикой. И доводом в пользу такого
утверждения Чалдини считает тот факт, что индивиды, отличающиеся жестокостью при
совершении обряда инициации, в то же время могут демонстрировать склонность к
просоциальному поведению, так как участвуют в социальных программах по оказанию помощи
нуждающимся. Но предрасположенность к жестокости и склонность к оказанию помощи, как это
не покажется странным, не противоречат друг другу. В известной мере две эти склонности могут
дополнять одна другую, удовлетворяя одну и ту же потребность. И в том, и в другом случае

       1
          Автор, конечно, понимает, что для многих современных российских студентов и студенток может
так и остаться непонятным, в чем же собственно, состояла суть испытания? Сегодня, когда, даже в стенах
высших учебных заведений, не говоря уже о других местах, ненормативная лексика (проще говоря, мат)
стала чуть ли не общепринятой формой общения студентов и студенток между собой, разумеется, трудно
объяснить даже девушкам, в чем, собственно, суть психологических терзаний американских студенток 60-х
годов, которым приходилось произносить нецензурные слова, хотя бы даже и в присутствии мужчин.
Поэтому в условиях современных российских университетов (Владивостокских в особенности)
«испытание», предложенное американскими экспериментаторами, вызвало бы у студенток только смех, а
Аронсон и Карлсмит наслушались бы такого (даже сверх программы «испытания»), что у них на всю жизнь
осталось бы неизгладимое впечатление.


                                                 25