ВУЗ:
Составители:
Рубрика:
нированной правом и устойчивым правопорядком, и личности, наделенной всеми правами и свободно
пользующейся ими, чужды сознанию нашей интеллигенции.
…Но поразительно равнодушие нашего общества к гражданскому суду. Широкие слои общества
совсем не интересуются его организацией и деятельностью. Наша общая пресса никогда не занимается
его значением для развития нашего права, она не сообщает сведений о наиболее важных, с правовой
точки зрения, решениях его и если упоминает о нем, то только из-за сенсационных процессов. Между
тем, если бы наша интеллигенция контролировала и регулировала наш гражданский суд, который по-
ставлен в сравнительно независимое положение, то он мог бы оказать громадное влияние на упрочение
и развитие нашего правопорядка.
…Все сказанное о низком уровне правосознания нашей интеллигенции сказано не в суд и не в осу-
ждение. Поражение русской революции и события последних лет – уже достаточно жестокий приговор
над нашей интеллигенцией. Теперь интеллигенция должна уйти в свой внутренний мир, вникнуть в не-
го для того, чтобы освежить и оздоровить его. В процессе этой внутренней работы должно, наконец,
пробудиться неистинное правосознание русской интеллигенции. С верой, что близко то время, когда
правосознание нашей интеллигенции сделается созидателем и творцом нашей новой общественной
жизни, с горячим желанием этого были написаны и эти строки. Путем ряда горьких испытаний русская
интеллигенция должна прийти к признанию, наряду с абсолютными ценностями – личного самоусо-
вершенствования и нравственного миропорядка, – также и ценностей относительных – самого обыден-
ного, но прочного и ненарушимого правопорядка.
Из статьи П.Б. Струве «Интеллигенция и революция»
…В облике интеллигенции, как идейно-политической силы в русском историческом развитии,
можно различать постоянный элемент, как бы твердую форму, и элемент более изменчивый, текучий –
содержание. Идейной формой русской интеллигенции является ее отщепенство, ее отчуждение от госу-
дарства и враждебность к нему.
Это отщепенство выступает в духовной истории русской интеллигенции в двух видах: как абсо-
лютное и как относительное. В абсолютном виде оно является в анархизме, в отрицании государства и
всякого общественного порядка как таковых (Бакунин и князь Кропоткин). Относительным это отще-
пенство является в разных видах русского революционного радикализма, к которому я отношу прежде
всего разные формы русского социализма. Исторически это различие между абсолютным и относитель-
ным отщепенством несущественно (хотя анархисты на нем настаивают), ибо принципиальное отрица-
ние государства анархизмом есть нечто в высокой степени отвлеченное, так же как принципиальное
признание необходимости общественной власти (т.е. в сущности государства) революционным радика-
лизмом носит тоже весьма отвлеченный характер и стушевывается пред враждебностью к государству
во всех его конкретных определениях. Поэтому в известном смысле марксизм, с его учением о классо-
вой борьбе и государстве как организации классового господства, был как бы обострением и заверше-
нием интеллигентского противогосударственного отщепенства. Но мы определили бы сущность интел-
лигенции неполно, если бы указали на ее отщепенство только в вышеочерченном смысле. Для интелли-
гентского отщепенства характерны не только его противогосударственный характер, но и его безрели-
гиозность. Отрицая государство, борясь с ним, интеллигенция отвергает его мистику не во имя какого-
нибудь другого мистического или религиозного начала, а во имя начала рационального и эмпирическо-
го.
…Прививка политического радикализма интеллигентских идей к социальному радикализму народ-
ных инстинктов совершилась с ошеломляющей быстротой. В том, как легко и стремительно стала ин-
теллигенция на эту стезю политической и социальной революционизации исстрадавшихся народных
масс, заключалась не просто политическая ошибка, не просто грех тактики. Тут была ошибка мораль-
ная. В основе тут лежало представление, что «прогресс» общества может быть не плодом совершенст-
вования человека, а ставкой, которую следует сорвать в исторической игре, апеллируя к народному воз-
буждению.
Политическое легкомыслие и неделовитость присоединились к этой основной моральной ошибке.
Если интеллигенция обладала формой религиозности без ее содержания, то ее «позитивизм», наоборот,
был чем-то совершенно бесформенным. То были «положительные», «научные» идеи без всякой истин-
ной положительности, без знания жизни и людей, «эмпиризм» без опыта, «рационализм» без мудрости
и даже без здравого смысла.
