Русский язык и культура речи. Соловьев В.Ю. - 9 стр.

UptoLike

Составители: 

Рубрика: 

9
повествованию возвышенное, торжественное звучание. В других предложениях
употребляются русские
СЛОВА молодая, дрожит, голова, ладонь, которые
делают высказывание сниженным, обиходно-разговорным.
Виноградов, называя Шишкова реакционным сторонником церковно-книжной
культуры, тем не менее подчеркивал, что его статья «Рассуждение о старом и
новом слоге Российского языка» (1803, 2-е изд. 1818) вскрыла «ряд
существенных недостатков карамзинской реформы, связанных с недооценкой
культурного наследия славянизмов, с непониманием исторической
роли
славяно-русского языка и его выразительных средств, а также с
аристократическим отношением к народной речи и к народной поэзии».
«Благодаря работам Шишкова, — продолжает Виноградов, — были глубже
осознаны соответствия в строе и словаре русского и церковнославянского
языков, точнее определились семантические границы между русским и западно-
европейскими языками» [19,57—52].
Представители демократически настроенной русской интеллигенции,
высказывая свое отношение к деятельности Карамзина и Шишкова в области
реформирования русского литературного языка и его стилей, подчеркивали,
что вопрос о новом литературном языке не должен решаться без учета
проблемы народности, без определения роли живой народной речи в структуре
общенационального языка. В этом отношении показательно творчество
великих писателей первой
половины XIX века Грибоедова и Крылова, которые
доказали, какими неисчерпаемыми возможностями обладает живая народная
речь, насколько самобытен, оригинален, богат язык фольклора. Вот как оцени-
вает творчество Крылова и как определяет его значение в истории русской
литературы и русского языка Белинский: «Но басни Крылова, кроме поэзии,
имеют еще другое достоинство, которое вместе
с первым заставляет забыть,
что онибасни, и делает его великим русским поэтом: мы говорим о
народности его басен. Он вполне исчерпал в них и вполне выразил ими целую
сторону русского национального духа: в его баснях, как в чистом,
полированном зеркале, отражается русский практический ум, с его кажущеюся
неповоротливостью, но и
с острыми зубами, которые больно кусаются; с его
сметливостью, остротою и добродушно-саркастическою насмешливостью; с
                                                                              9


повествованию возвышенное, торжественное звучание. В других предложениях
употребляются русские СЛОВА молодая, дрожит, голова, ладонь, которые
делают высказывание сниженным, обиходно-разговорным.
  Виноградов, называя Шишкова реакционным сторонником церковно-книжной
культуры, тем не менее подчеркивал, что его статья «Рассуждение о старом и
новом слоге Российского языка» (1803, 2-е изд. 1818) вскрыла «ряд
существенных недостатков карамзинской реформы, связанных с недооценкой
культурного наследия славянизмов, с непониманием исторической роли
славяно-русского языка и его выразительных средств, а также с
аристократическим отношением к народной речи и к народной поэзии».
«Благодаря работам Шишкова, — продолжает Виноградов, — были глубже
осознаны соответствия в строе и словаре русского и церковнославянского
языков, точнее определились семантические границы между русским и западно-
европейскими языками» [19,57—52].
  Представители демократически настроенной русской интеллигенции,
высказывая свое отношение к деятельности Карамзина и Шишкова в области
реформирования русского литературного языка и его стилей, подчеркивали,
что вопрос о новом литературном языке не должен решаться без учета
проблемы народности, без определения роли живой народной речи в структуре
общенационального языка. В этом отношении показательно творчество
великих писателей первой половины XIX века Грибоедова и Крылова, которые
доказали, какими неисчерпаемыми возможностями обладает живая народная
речь, насколько самобытен, оригинален, богат язык фольклора. Вот как оцени-
вает творчество Крылова и как определяет его значение в истории русской
литературы и русского языка Белинский: «Но басни Крылова, кроме поэзии,
имеют еще другое достоинство, которое вместе с первым заставляет забыть,
что они — басни, и делает его великим русским поэтом: мы говорим о
народности его басен. Он вполне исчерпал в них и вполне выразил ими целую
сторону русского национального духа: в его баснях, как в чистом,
полированном зеркале, отражается русский практический ум, с его кажущеюся
неповоротливостью, но и с острыми зубами, которые больно кусаются; с его
сметливостью, остротою и добродушно-саркастическою насмешливостью; с