Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 100 стр.

     «Иуда Искариот» Л. Андреева: поэтика и интерпретация


Двоилось так же и лицо у Иуды... <...> Даже люди, совсем ли-
шенные проницательности, ясно понимали, глядя на Искариота,
что такой человек не может принести добра, а Иисус приблизил
его и даже рядом с собою – рядом с собою посадил Иуду» (5).
       В середину приведенного отрывка автором помещено
предложение, опущенное нами: «Короткие рыжие волосы не
скрывали странной и необыкновенной формы его черепа:
...он явственно делился на четыре части и внушал недове-
рие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины
и согласия, за таким черепом всегда слышится шум крова-
вых и беспощадных битв».
       Обратим внимание на это предложение. У него один
субъект речи, но два субъекта сознания. Восприятие Иуды
учениками в последней части предложения сменяется воспри-
ятием повествователя. На это указывает нарастающее уже со
второй части предложения изменение стилевого регистра и
графическое расчленение предложения путем двоеточия. И
повествователь, это отчетливо видно, в качестве субъекта
сознания противопоставляет свой взгляд на Иуду распро-
страненному обывательскому: взгляд повествователя отлича-
ется от обывательского признанием значительности фигуры Иу-
ды и уважением к его личности – творца, искателя истины.
       В дальнейшем повествователь не раз выявляет общность
своей точки зрения на происходящее с точкой зрения Иуды. В
глазах Иуды не он, а апостолы – предатели, трусы, ничтожества,
которым нет оправдания.
       Обвинение Иуды получает обоснование во внешне бес-
пристрастном изображении апостолов повествователем, где от-
сутствует несобственно-прямая речь и, следовательно, повест-
вователь максимально близок автору: «Солдаты распихивали
учеников, а те вновь собирались и тупо лезли под ноги... Вот
один из них, насупив брови, двинулся к кричавшему Иоанну;
другой грубо столкнул с своего плеча руку Фомы... и к самым
прямым и прозрачным глазам его поднес огромный кулак, – и
побежал Иоанн, и побежали Фома и Иаков, и все ученики,
сколько ни было их здесь, оставив Иисуса, бежали» (44). Иуда
издевается над духовной косностью «верных» учеников, с яро-
стью и слезами обрушивается на их догматизм с его гибельными

                             100