Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 104 стр.

     «Иуда Искариот» Л. Андреева: поэтика и интерпретация


Филипп) отдирали от земли старый, обросший камень, подни-
мали его высоко обеими руками и пускали по склону. Тяжелый,
он ударялся коротко и тупо и на мгновение задумывался; потом
нерешительно делал первый скачок – и с каждым прикоснове-
нием к земле, беря от нее быстроту и крепость, становился лег-
кий, свирепый, всесокрущающий. Уже не прыгал, а летел он с
оскаленными зубами, и воздух, свистя, пропускал его тупую,
круглую тушу» (17). Повышенное, концептуальное значение
этой картине придают неоднократные ассоциации с камнем
самого Петра. Его второе имя – камень, и оно настойчиво
повторяется в повести именно как имя. С камнем повествова-
тель, хотя и опосредованно, сравнивает произносимые Петром
слова («они звучали так твердо...»), хохот, который Петр «бро-
сает на головы учеников», и его голос («он кругло перекаты-
вался...»). При первом появлении Иуды Петр «взглянул на Ии-
суса, быстро, как камень, оторванный от горы, двинулся к
Иуде...» (6). В контексте всех этих ассоциаций нельзя не уви-
деть в тупом, лишенном своей воли, несущем в себе потенцию
разрушения камне символ неприемлемой для автора модели
жизни «верных» учеников, в которой отсутствуют свобода и
творчество.
       В тексте повести есть ряд аллюзий на Достоевского, Горь-
кого, Бунина, которые поднимают Иуду с уровня жалкого коры-
столюбца и обиженного ревнивца, каким он традиционно суще-
ствует в памяти рядового читателя и интерпретациях исследова-
телей, на высоту героя идеи. После получения от Анны тридца-
ти сребреников, подобно Раскольникову, «деньги Иуда не отнес
домой, но... спрятал их под камнем» (32). В споре Петра, Иоанна
и Иуды за первенство в царствии небесном «Иисус медленно
опустил взоры» (28), и его жест невмешательства и молчание
напоминают читателю о поведении Христа в разговоре с Вели-
ким инквизитором. Реакция лишенного воображения Иоанна на
выдумки Иуды («Иоанн... тихо спросил Петра Симонова, своего
друга: –Тебе не наскучила эта ложь?» – 6) звучит аллюзией на
возмущение «тупых, как кирпичи» Бубнова и Барона рассказа-
ми Луки в пьесе Горького «На дне» («Вот– Лука,... много он
врет... и без всякой пользы для себя... <...> Зачем бы ему?» –


                             104