Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 108 стр.

          «Иуда Искариот» Л. Андреева: поэтика и интерпретация


бессилии человека»14. Повесть действительно задает вопрос, как
пишет исследователь, «на что способен человек», но отвечает
иначе. Уже вопль Иуды об отсутствии человека на земле потому
столь гневен, что, вопреки распространенному мнению, Иуде
свойственно представление о высоком предназначении человека
(«– Разве это люди, – горько жаловался он на учеников... – Это
же не люди! <...> Разве я когда-нибудь говорил о людях дурно?
– удивлялся Иуда. – Ну да, я говорил о них дурно, но разве не
могли бы они быть немного лучше?» – 36). И это представление
о сущностных возможностях человека, в принципе, не было по-
колеблено недостойным поведением окружающих: иначе со
стороны Иуды звучала бы не яростная отповедь, а плач. Но
главное – сам Иуда. Ведь он, Иуда Искариот, и есть Человек со
всей его сложностью, сумятицей мыслей и чувств, слабостью,
но победивший «все силы земли», которые мешали «правде».
Правда, самому Иуде, как об этом говорится в Евангелии, лучше
бы не родиться. Победа его «ужасна», а участь «жестока», по
определению автора.
      Иуда Андреева – классический трагический герой, со всем
набором положенных ему признаков: противоречием в душе,
чувством вины, страданием и искуплением, незаурядным мас-
штабом личности, героической активностью, бросающей вызов
судьбе. В парадигму образа Иуды в повести Андреева входит
мотив неотвратимости, всегда связанный с субстанциальными
величинами. «Господи! – сказал он. – Господи! <...> Потом вне-
запно перестал плакать, стонать и скрежетать зубами и тяжело
задумался... похожий на человека, который прислушивается. И
так долго стоял он, тяжелый, решительный и всему чужой, как
сама судьба» (33). «Безмолвным и строгим, как смерть в своем
величии, стоял Иуда из Кариота...» (43). А трагический герой
велик – вопреки всему. И автор по мере приближения к развяз-
ке событий укрупняет фигуру Иуды, акцентирует решающую
роль его, Человека, в состоянии мира, настойчиво развивая
тему близости Иуды и Христа, Человека и Бога. Их обоих ок-
ружает ореол тайны и молчания, обоим нестерпимо «больно»,

14
     Колобаева Л. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX–XX вв. С. 144.



                                          108