Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 110 стр.

       «Иуда Искариот» Л. Андреева: поэтика и интерпретация


вает на том, что человек сам хозяин своей души («...зачем тебе
душа, если ты не смеешь бросить ее в огонь, когда захочешь!» –
58).
      Принципиально для новой концепции Иуды игнорирова-
ние автором образа Бога-Отца, как известно играющего в еван-
гельской версии роль инициатора всех событий. В повести Анд-
реева Бога-Отца нет. Распятие Христа с начала и до конца про-
думано и осуществлено Иудой, и им взята на себя полная ответ-
ственность за свершенное. И Иисус не препятствует его замыс-
лу, как подчинился в Евангелии решению Отца. Автор отдал
Иуде-человеку роль демиурга, Бога-Отца, закрепив эту роль не-
сколько раз повторенным обращением Иуды к Иисусу: «сыно-
чек», «сынок» (46; 48).
      Предательство Иуды в повести Андреева – предательство
по факту, но не по идее. Андреевская интерпретация Иудиного
предательства вновь обнажала актуальную с XIX в. для русского
общественного сознания проблему соотношения цели и средств,
казалось закрытую Достоевским. Поэма Ивана Карамазова о
Великом инквизиторе однозначно отказывала безнравственным
средствам в оправдании их какой угодно высокой целью – отка-
зывала как от лица автора, так и Христа. Сюжет поэмы раскры-
вал ужасающую картину человеческого счастья по-
инквизиторски. Сам Великий инквизитор являлся на сцену по-
сле сожжения сотни еретиков. Прощальный поцелуй Христа
был поцелуем сострадания лицу столь нравственно безнадеж-
ному, что возражать ему Христос считал бессмысленным. Ти-
хий и кроткий его поцелуй был беспощадным приговором Стар-
цу.
      В отличие от Великого инквизитора, Иуда верит в Иисуса.
Великий инквизитор грозит Христу костром за то, что он при-

нас есть один общий пункт, отказаться от которого значит на всей нашей деятельности
поставить крест. Это – царство человека должно быть на земле. Отсюда призывы к богу
нам враждебны» (Андреев – А. Миролюбову, 1904 г. // Лит. архив, 5. М.; Л., 1960. С.
110). «Знаешь, что больше всего я сейчас люблю? Разум. Ему честь и хвала, ему все
будущее и вся моя работа» (Андреев – Горькому, 1904 г. // Литературное наследство. Т.
72. С. 236). «Ты проклинаешь то самое сектантство, которое в народе всегда было при
самых уродливых формах только волею к творчеству и свободе, немеркнущим бунтар-
ством...» (Андреев – Горькому, 1912 г. // Там же. С. 334).



                                        110