Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 109 стр.

       «Иуда Искариот» Л. Андреева: поэтика и интерпретация


каждый переживает одну и ту же «смертельную скорбь» («... и
зажглась в его сердце смертельная скорбь, подобная той, кото-
рую испытал перед этим Христос» – 43, 41). Совершив задуман-
ное, Иуда «ступает... твердо, как повелитель, как царь...» (53).
Вспомним, что Христос называл себя Царем Иудейским. Вектор
пространства, в которое вписан Андреевым Иуда, обращен
вверх, в небо, куда «призраком» поднимается Иисус. «И, вгля-
дываясь в колеблющийся призрак..., Иуда... начал строить что-
то огромное... он поднимал какие-то громады... и плавно накла-
дывал одна на другую; и снова поднимал, и снова накладывал;
что-то росло во мраке. Вот куполом почувствовал он голову
свою...» (20). Осуществив свой план, Иуда видит новую, «ма-
ленькую» землю всю «под своими ногами; смотрит на малень-
кие горы... и горы чувствует под своими ногами; смотрит на не-
бо... – и небо и солнце чувствует под своими ногами» (54).
Смерть свою Иуда продуманно встречает «на горе, высоко над
Иерусалимом» (60), куда трудно, но упорно поднимается, по-
добно Христу, восходящему на Голгофу. Его глаза на мертвом
лице «неотступно смотрят в небо» (61).
       Во время своих земных странствий с Учителем Иуда му-
чительно переживает его холодность, но после свершения того,
что люди назвали «предательством», он ощущает себя братом
Иисуса, неразрывно связанным и уравненным с ним общими
страданиями, целью, ролью Мессии. «Я иду к тебе, – бормочет
Иуда. – Потом мы вместе с тобою, обнявшись, как братья, вер-
немся на землю» (60). Братьями видит Христа и Иуду и повест-
вователь: «...и среди всей этой толпы были только они двое, не-
разлучные до самой смерти, дико связанные общностью страда-
ний, – тот, кого предали на поругание и муки, и тот, кто его
предал. Из одного кубка страданий, как братья, пили они оба,
преданный и предатель, и огненная влага одинаково опаляла
чистые и нечистые уста» (45). Две равные жертвы, по Ан-
дрееву, принесены человечеству Иисусом и Иудой, и их рав-
новеликость в сюжете повести уравнивает Человека и Бога в
их созидательных возможностях15. Неслучайно Иуда настаи-

15
  Такая интерпретация авторской концепции получает опору в различных высказывани-
ях самого Андреева: «Как ни разнятся мои взгляды со взглядами Вересаева и других, у

                                       109