Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 41 стр.

        «Русское» как предмет изображения в творчестве
                      И. Бунина и А. Блока

«смерть – жизнь» и обретает нравственно-философский смысл.
В свете этой оппозиции национальный характер, соответствую-
щий феодально-дворянскому этапу исторического развития Рос-
сии, осмысливает как изживший себя, подобно тому, как безос-
таточно изжил себя весь старый суходольский уклад жизни, его
красота и болезненная поэтичность.
      В «Деревне» авторская концепция национального харак-
тера получает воплощение на материале судеб главных героев, в
эпизодах из жизни второстепенных персонажей, в общей соци-
ально-бытовой и исторической ситуации народной жизни. Суть
этой ситуации также в ее противоречивости, неразумности, ало-
гичности, непредсказуемости. Она вызывает у автора тревогу за
будущее России и требует, с точки зрения художника, коренных
перемен в самих основах жизни народа.
      В жизни Тихона писатель обнажает противоречие между
кипучей энергией и ощущением, что она растрачена впустую.
Жизнь Кузьмы отмечена несоответствием его прекрасной души,
талантливости жалкому итогу напряженных нравственных ис-
каний: он кончает свой жизненный путь приживальщиком у
брата, никому не нужным, никем не оцененным. Абсурдно за-
мужество Молодой: она знает, что погибнет с Дениской, но на-
стойчиво идет навстречу гибели, ужасаясь ей. Трагическими,
досадными несообразностями отличается в «Деревне» вся рус-
ская жизнь, в любом ее проявлении самого разного масштаба.
      Сюжет «Деревни» строится как спор со славянофильски-
ми трактовками национального характера, крестьянской общи-
ны, русской истории и прежде всего – с идеей мессианства. В
ряде моментов полемика обнажена: оппонент прямо назван,
сформулирован предмет спора: «...а я, брат, ох, далеко не славя-
нофил!»; «Не хвалитесь вы за ради бога, что вы – русские. Ди-
кий мы народ!» (III, 34). В центре произведения автором поме-
щен развернутый диалог Кузьмы с Балашкиным, где осмеивает-
ся представление о Платоне Каратаеве как о неком нравствен-
ном идеале, и по ходу произведения неоднократно всплывает
образ гоголевской птицы-тройки – ассоциативно по контрасту с
упоминанием о «Тройке», которую в саду стражники играли
вместе с «Тореадором» и «Матчишем», с грустной картиной за-
стрявшей посреди дороги тройки худых рабочих лошадей, кото-

                              41