Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 54 стр.

       Чехов и идея смирения в русской литературе ХIХ века


своей, и к лекарствам. А вы… вы темные… Тяжело вам, очень,
очень тяжело!» (VI, 353; 359). Позднее мы встретим подобное
поведение и душевное состояние у героев рассказа Л.Андреева
«Жили-были» – писателя, в творчестве которого критикой дав-
но были замечены экзистенциалистские мотивы.
        Далеко не в согласии со своей судьбой переживает свою
обреченность смерти токарь в раннем рассказе Чехова «Горе».
«– Жить бы сызнова…» – думает токарь в первой половине рас-
сказа. И снова в конце: «Сызнова бы жить», – думает токарь.
<...> Горе!.. Вашескородие, горе ведь! Простите великодушно!
Еще бы годочков пять–шесть…» (III, 348) И дважды звучит бес-
сильный, полный отчаяния протест героя против неподвластных
ему, человеку, обстоятельств: «Он думает: как на этом свете все
быстро делается! Не успело еще начаться горе, как уже готова
развязка» (III, 346). «И как на этом свете все скоро делается!»
(III, 348)
         Еще чаще в творчестве Чехова место возможного смире-
ния занимает покорность обстоятельствам без согласия с Божь-
ей волей и потому – без обретения внутренней гармонии, жиз-
ненной устойчивости, душевной просветленности. Именно по-
корность обстоятельствам (никому до него нет дела, никто не
хочет выслушать его) понуждает старого извозчика в рассказе
Чехова «Тоска» «выговорить» свое горе, свою тоску «посторон-
ности» всему на свете бессловесной лошади. Покорность вместо
смирения как единственное, что остается человеку, в рассказе
воспринимается как неизбежность не только самим персона-
жем, но и автором: подается как трагическая норма человече-
ского существования посредством эпиграфа: «Кому повем тоску
мою?» (III, 343). Лишенная всякой благодати покорность бес-
смысленно проходящей жизни звучит в реплике Астрова о жаре
в Африке («Дядя Ваня»), в повторяющейся реплике Чебутыки-
на «Та-ра-ра-бумбия…сижу на тумбе я… Не все ли равно!»
(«Три сестры»), в разговоре профессора с Катей в рассказе
«Скучная история».
        Покоряются невозможности уехать из ненавистной про-
винции в Москву сестры Прозоровы в финале драмы Чехова
«Три сестры». В их душевном состоянии можно увидеть аллю-
зию на смирение Татьяны Лариной. В обоих случаях старая ня-

                               54