Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 58 стр.

UptoLike

Составители: 

Чехов и идея смирения в русской литературе ХIХ века
58
щий контекст творчества Чехова свидетельствует о недоверии
Чехова-автора к патетике: в данном случае о недоверии не к
искренности героини, а к самой вдохновляющей ее идее (идее
православного смирения как жизненной опоры). Это авторское
недоверие проявляется особенно отчетливо, если мы посмотрим
на «Дядю Ваню» сквозь призму позднее созданного «Вишнево-
го сада», итогового произведения художника. Тогда в романти-
чески-патетических монологах Ани и Пети Трофимова нельзя
не увидеть ситуативно-стилистической аллюзии на финальный
монолог Сони: «Трофимов. …Я предчувствую счастье, Аня, я
уже вижу его… <...> И если мы не увидим, не узнаем его, то что
за беда? Его увидят другие!» (IX, 637) «Аня. Ты, мама, вер-
нешься скоро, скороне правда ли? Я подготовлюсь, выдержу
экзамен в гимназии и потом буду работать, тебе помогать. Мы,
мама, будем вместе читать разные книги... Не правда ли? <...>
…и перед нами откроется новый, чудесный мир…» (IX, 656) И
эта ретроспективная аллюзия выявляет ироническое отношение
автора к монологу Сони, ибо в «Вишневом саде» акцентирова-
но ироническое отношение автора к Пете и Ане посредством
появления Прохожего, диалога Пети с Лопахиным, близости
речей Ани монологам Раневской и Гаева и трагической участи
забытого в доме по вине Ани старого Фирса. Патетика Ани дис-
кредитируется автором безответственностью героини в отноше-
нии ее к тому самому человеку из народа, ради которого моло-
дые Аня и Петя собственно и собираются разводить новые са-
ды.
Итак, в отношении Чехова к идее смирения сегодня нельзя
не увидеть предвосхищения европейского экзистенциализма.
Рассмотренные выше произведения писателя приводят к выво-
ду, что неколебимое согласие с судьбой, готовность не усом-
ниться в смысле и благости любого ее поворота Чехову чужды.
Те же персонажи, которые прямо говорят сами о своем смире-
нии, видя в нем норму поведения и свое достоинство, вызывают
откровенно отрицательное отношение к себе автора: их смире-
ние лживо. Одна из хозяев разорившегося имения в рассказе «У
знакомых», Варя, учит старого друга юности Подгорина, к по-
мощи которого она, однако, взывает: «– Не легко жить на этом
свете…<...> Но что делать, друзья мои. Надо без ропота подчи-
       Чехов и идея смирения в русской литературе ХIХ века


щий контекст творчества Чехова свидетельствует о недоверии
Чехова-автора к патетике: в данном случае – о недоверии не к
искренности героини, а к самой вдохновляющей ее идее (идее
православного смирения как жизненной опоры). Это авторское
недоверие проявляется особенно отчетливо, если мы посмотрим
на «Дядю Ваню» сквозь призму позднее созданного «Вишнево-
го сада», итогового произведения художника. Тогда в романти-
чески-патетических монологах Ани и Пети Трофимова нельзя
не увидеть ситуативно-стилистической аллюзии на финальный
монолог Сони: «Трофимов. …Я предчувствую счастье, Аня, я
уже вижу его… <...> И если мы не увидим, не узнаем его, то что
за беда? Его увидят другие!» (IX, 637) «Аня. Ты, мама, вер-
нешься скоро, скоро… не правда ли? Я подготовлюсь, выдержу
экзамен в гимназии и потом буду работать, тебе помогать. Мы,
мама, будем вместе читать разные книги... Не правда ли? <...>
…и перед нами откроется новый, чудесный мир…» (IX, 656) И
эта ретроспективная аллюзия выявляет ироническое отношение
автора к монологу Сони, ибо в «Вишневом саде» акцентирова-
но ироническое отношение автора к Пете и Ане – посредством
появления Прохожего, диалога Пети с Лопахиным, близости
речей Ани монологам Раневской и Гаева и трагической участи
забытого в доме по вине Ани старого Фирса. Патетика Ани дис-
кредитируется автором безответственностью героини в отноше-
нии ее к тому самому человеку из народа, ради которого моло-
дые Аня и Петя собственно и собираются разводить новые са-
ды.
      Итак, в отношении Чехова к идее смирения сегодня нельзя
не увидеть предвосхищения европейского экзистенциализма.
Рассмотренные выше произведения писателя приводят к выво-
ду, что неколебимое согласие с судьбой, готовность не усом-
ниться в смысле и благости любого ее поворота Чехову чужды.
Те же персонажи, которые прямо говорят сами о своем смире-
нии, видя в нем норму поведения и свое достоинство, вызывают
откровенно отрицательное отношение к себе автора: их смире-
ние лживо. Одна из хозяев разорившегося имения в рассказе «У
знакомых», Варя, учит старого друга юности Подгорина, к по-
мощи которого она, однако, взывает: «– Не легко жить на этом
свете…<...> Но что делать, друзья мои. Надо без ропота подчи-

                               58