Русская литература конца ХIХ - начала ХХ века. Художник и литературный процесс. Спивак Р.С. - 59 стр.

         Чехов и идея смирения в русской литературе ХIХ века


няться высшей воле, надо помнить, что на этом свете ничто не
случайно, все имеет свои отдаленные цели. <...> …и теперь я
знаю, что…все, что происходит в нашей жизни, необходимо».
Автор маркирует в ее портрете явно неприятные, снижающие ее
образ черты: она седая, но «затянутая в корсет, в модном платье
с высокими рукавами», вертит папиросу «длинными худыми
пальцами, которые почему-то дрожат», «легко впадающая в
мистицизм, говорящая так вяло и монотонно» (VIII, 270). Еще
более резко выражает свое негативное отношение Чехов к отцу
героя повести «Моя жизнь»: «– Я не желаю слушать тебя, него-
дяй! – сказал отец и взял со стола линейку. <...> Непокорных
детей я вырвал из своего сердца, и если они страдают от непо-
корности и упорства, то я не жалею их. Можешь уходить, отку-
да пришел! Богу угодно было наказать меня вами, но я со сми-
рением переношу это испытание и, как Иов, нахожу утешение в
страданиях и постоянном труде. <...> Я справедлив, все, что я
говорю, это полезно…» (VIII, 194) Так. Но отчего же при чте-
нии Чехова нас не покидает ощущение, что Чехов несравненно
мягче французских экзистенциалистов, не говоря уже о Кафке.
Трезвость его видения жизни скрашивается грустью и не только
«тяготением к идеалу» любимых чеховских героев. «И Чехов
тоже звал жизнь, и для него она тоже была прекрасна», – пишет
Ю.Айхенвальд8. Как совместить в рамках одного цельного ху-
дожественного мира безыллюзорное видение Чеховым жизни в
свете наличия в ней, по выражению П.М. Бицилли, «космиче-
ской силы зла» с авторским отношением к красоте как «залогу
катарсиса, выходу из состояния обреченности»9, с любовью к
жизни?
      Соединить эти крайности может вера в «другую реаль-
ность», но Чехов неоднократно отрицал свою религиозность.
Очевидно, что сознания своей веры у Чехова не было, но свои
отношения с Богом – были, и непростые. Понять их помогает
запись писателя в «Записной книжке» 90-х гг. о том, что «между
«есть Бог» и «нет Бога» лежит целое громадное поле, которое

8
  Айхенвальд Ю. Чехов // Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей: в 2 т. М., 1998.
Т.2. С.31, 33.
9
  Бицилли П.М. Творчество Чехова. Опыт стилистического анализа. С. 303, 316.

                                       59