Смысл жизни человека в философско-антропологическом измерении. Стрелец Ю.Ш. - 93 стр.

 учителей человечества (Конфуция, Лао-Цзы, Будды, Христа, Магомета)
показывает его принципиальную возможность как бытийного и
рефлексивного феноменов. Высшие заповеди представляют собой
смысловые единицы высшего опыта и человеческого поведения, то есть
воплощают в себе абсолютные ценности и земное – жизненное −
содержание. Пересечение абсолютного и относительного у Толстого
изображается      как    встреча    духовно-смысловой      вертикали      и
инструментально-поведенческой горизонтали жизни человека. "Христос
научает человека тому, что в нем есть то, что поднимает его выше этой
жизни с ее суетой, страхами и похотями. Человек, познавший учение
Христа, испытывает то, что испытала бы птица, если бы она не знала того,
что у нее есть крылья, и вдруг поняла бы, что она может летать, быть
свободной и ничего не бояться".1 Духовное начало в человеке, его душа,
по Толстому, не менее изначальны и естественны, чем его телесность.
Духовность пробуждается по мере самопознания: "Если человек не знает
самого себя, то нельзя советовать ему, чтобы он постарался узнать Бога...".2
"Сознать себя отделенным, значит познать существование того, от чего
отделен, познать существование. Всего − Бога"3.          Таким образом,
соединению       людей     должна      предшествовать     их     духовная
самоидентификация, и путь от обособленности к единению − содержание
того, что называется самосовершенствованием.
       Что же в этическом учении Толстого могло вызвать протест у его
современников (и не только)? Православная иерархия осудила его отказ
признать институциональную роль церкви, посредничество между
человеком и Богом; секуляризованные теоретики возражали, в основном,
против терминологических оснований толстовского учения (Бог, душа и
т.п.); религиозно ориентированные мыслители, отстаивавшие, однако,
принцип автономии морали, не соглашались с ригоризмом и
проповедническим пафосом Толстого. Так, по мнению философа
И.А.Ильина, великого писателя подвело желание получить ответ о всей
своей жизни сразу и его приложение ко всем людям: "...ограничиваясь
личным самосовершенствованием, не выступая в качестве пророка и
всеобщего обличителя, он был бы целен в своем совестном акте, он понял
бы, что эти общеутвердительные и общеотрицательные суждения ("все
люди должны делать то-то, и никто из людей не должен делать того-то"), в
которых выражалась его доктрина, шли не от совести, а от ЕГО
СОБСТВЕННОГО рассудка".4


1
  Толстой Л.Н. Путь жизни.- М.:Республика, 1993. С. 48.
2
  Там же. С. 51.
3
  Там же. С.50.
4
  Ильин И.А. Путь к очевидности. М: Республика, 1993. С.190



                                                                          93