Народное музыкальное творчество. Толмачев Ю.А. - 17 стр.

UptoLike

ВУЗ: 

ТГТУ | Тамбов

Составители: 

Рубрика: 

У письменной и устной традиции имеются и общие черты. В каждом из этих двух автономных языковых
потоков происходят во многом сходные процессы – дифференциация слоев, выделение все более специализи-
рующихся видов музыкальной деятельности, оформление соответствующих стилей музыкального мышления.
Если существо этих процессов попытаться свести к разграничению на профессиональную и любительскую
сферы, то внутри каждого из названных языковых потоков надо будет обозначить как минимум еще два слоя.
Таким образом, общий срез музыкальной культуры начинает складываться из четырех достаточно обособлен-
ных страт – главных составляющих целостной музыкальной культуры:
• фольклорно-почвенный слой культуры, массовое народное творчество, любительство в устной тради-
ции, соответствующее фольклору в общепринятом его понимании;
• народно-профессиональные музыканты с их достаточно высокой авторско-исполнительской культурой
устного типа, профессионалы устной традиции;
• профессиональная композиторская музыка письменной тра-диции;
• любительское музыкальное движение по моделям письменной культуры.
Названные четыре типа музыкальной деятельности могут быть не обязательными для любой культуры на
всех этапах ее становления, однако в классическом варианте национальной культуры они в том или ином соот-
ношении обычно присутствуют.
Трансляция художественных произведений во времени, от поколения к поколению происходит не по типу
сохранения и передачи продуктов общения (произведений фольклора), а по типу наследования самих правил
этого общения, правил и алгоритмов порождения фольклорных артефактов. В этом, собственно говоря, и за-
ключается глубинное противоречие композиторского и фольклорного начал, заставляющее относить их к про-
тивоположным типам функционирования культуры – по "естественному" или "искусственному" алгоритму.
Передача художественной информации через четко фиксируемый опус не просто допускает, но законо-
мерно предполагает расхождение – прежде всего, по времени – контекстов порождения и восприятия, точно так
же, как полноценная передача той же самой информации в прямом общении требует решительного замыкания,
схождения этих контекстов. Художественная информация фольклорного типа течет во времени, закономерно и
полностью возрождаясь в каждом конкретном акте передачи, что становится совершенно необязательным для
фиксированного искусства. Произведения последнего в принципе допускают возрождение после длительных
(иногда многовековых) перерывов исполнительской традиции. В то время как только одно, от силы два поколе-
ния носителей-трансляторов художественной традиции могут выпасть из цепи передачи в устно-фольклорной
культуре, но не больше, информация может перейти от деда к внуку, минуя поколение отцов. Это экстремаль-
ный, не слишком органичный и желательный для полноценного существования устной художественной тради-
ции случай. Однако в настоящее время именно такой алгоритм является, к сожалению, преобладающим, так как
целые поколения оказались полностью выключенными в результате развития культуры и цивилизации. Проис-
ходит форсированное приобщение нации к письменной и информационной культуре. Ликвидация неграмотно-
сти отрицательно сказалась на устной культуре, поставив под угрозу преемственность традиции. Теперь, когда
еще не полностью ушло поколение прямых носителей фольклорных традиций, часть их полузабытых навыков
передается непосредственно поколению внуков, как правило, минуя воспитанных в письменной парадигме
представителей среднего поколения. Разумеется, это только тенденция; роль отдельных ярких представителей
всех трех поколений трудно переоценить.
Сегодня становится по-своему символичным, когда в одном фольклорном ансамбле выступают вместе
очень старые и очень молодые люди, когда на подмостках смотров народного творчества оказываются фольк-
лорные коллективы, состоящие из людей преклонного возраста, чередующиеся с детскими фольклорными
группами. И хотя среди последних только очень немногие можно назвать близкими к аутентичному фольклору,
сам факт возрастной "поляризации" фольклорного движения является достаточно красноречивым.
Такая тенденция к преимущественной активности крайних, полярных возрастов в фольклоре отмечалась и
раньше. По-видимому, немалую роль в этом играл сам уклад жизни, обусловливающий преимущественные кон-
такты старых да малых, располагавших, в отличие от предельно загруженных в производственном цикле средних
возрастов, сравнительно большим совместным досугом. Однако ранее возрастная циклизация традиционного ук-
лада происходила равномерно, касалась всех без исключения поколений, заставляя их последовательно перехо-
дить из роли активных слушателей в число тех, кому недосуг было подолгу отдаваться играм и развлечениям, с
тем, чтобы снова включиться в механизм передачи художественных традиций, но уже в функции организаторов и
отправителей информации. Теперь же нередко целые поколения выпадают из традиционной информации по гене-
тической цепи трансляции культуры, полностью подключаясь к внешним резервуарам накопления и передачи
информации книжного, авторского типа.
Генетическая однородность и "чистота" культурного кода в первом случае гарантируется, а во втором –
становится достаточно сомнительной в отношении письменной культуры.
В силу этого понятны такие парадоксальные свойства фольклорной и книжной трансляции культуры, как
непрерывная и свободная эволюционность первой и жесткая парадигматичность второй, естественная связь
поколений в фольклорном и обособленность каждого поколения в книжном типе культуры.
Литература
1. Интернациональные традиции русской культуры. – Л., 1991.
2. Иванов, В.В. Исследования в области славянских древностей / В.В. Иванов, В.Н. Топоров. – М., 1974.
3. Краткий очерк по истории русской культуры (с древнейших времен до 1917 г.). – Л., 1967.
4. Лихачев, Д.С. Русское искусство от древности до авангарда / Д.С. Лихачев. – М., 1992.
5. Лотман, Ю.М. Статьи по типологии культур / Ю.М. Лотман. – Тарту, 1970.

Страницы