Бывший вундеркинд. Мое детство и юность / пер. с англ. В.В. Кашин. Винер Н. - 141 стр.

котором я убедился лично. И я думаю и верю в то, что он является лишь частью
процесса, происходящего в более широком масштабе.
     В общем-то, Лоуэлл выиграл свой раунд, добившись установления процентной
нормы, по крайней мере, на время собственного правления. Формально он потерпел
поражение, но разработал административный план, позволявший ему хорошо
контролировать прием евреев, не обладавших исключительными способностями.
Думаю, что подобный подход сейчас канул в лету, после ужасающего примера нацизма
и с возникновением более просвещенных взглядов на право каждого человека на труд и
на получение наилучшего образования, какое только обстоятельства позволяют ему
получить. Однако при правлении Лоуэлла те, кто возражал ректору по столь значимому
для него вопросу, рисковали навсегда потерять его расположение. После факультетских
собраний, обсуждавших вопрос о процентной норме, мой отец не мог более
рассчитывать на благосклонность ректора Лоуэлла. Особенно остро он почувствовал это
спустя некоторое время, когда возымел намерение продолжить работу в университете по
достижении пенсионного возраста. В конечном итоге он получил отказ, причем отказ
был дан в такой форме, в которой не было и намека на признание его долгой и
добросовестной работы в Гарварде.
     По истечении ещё одного лета в Нью-Хемпшире, но до начала учебного года, меня
занимали два важных дела. Меня навести Барнет, молодой математик из университета в
Цинциннати. Так как Барнет работал в области функционального анализа, в которой
стремился работать и я, то я поинтересовался, может ли он предложить мне хорошую
проблему для исследования. Его ответ значительно повлиял на мою последующую
научную карьеру. Он предложил проблему интегрирования в области функций. В
течение первого года работы в МТИ я нашел формальное решение проблемы,
использовал некоторые идеи П. Дж. Даниэлла, преподававшего в то время в институте
Райс в Техасе. Однако мое первоначальное использование идей Даниэлла показалось
мне недостаточно содержательным, поэтому я стал искать физическую теорию, которая
включала бы подобную логическую структур. Я нашел то, что искал в теории
броуновского движения. Подобная теория интегрирования выдвигалась Гато, молодым
французским математиком, умершим во время первой мировой войны; но его работу
нельзя было поставить в один ряд с работами Даниэлла и Лебега.
     Большинство моих позднейших работ в математике, так или иначе, восходят к
моим исследованиям броуновского движения. Во-первых, это изучение познакомило
меня с теорией вероятностей. Более того, оно непосредственно привело меня к
периодограмме и к изучению более общих форм гармонического анализа, чем
классические ряды Фурье и интеграл Фурье. Все эти концепции в соединении с
инженерными идеями одного из профессоров МТИ привела меня позднее как к
теоретическим, так и к практическим успехам в теории связи и, в конечном счете, к
обоснованию кибернетики, которая представляет по своей сущности статистический
подход к теории связи. Таким образом, несмотря на разнообразие моих научных
интересов, их всех связывала единая нить, начиная от моей первой зрелой работы и до
сегодняшнего времени.
     Другое дело, ожидавшее меня по прибытии в Бостон, носило более земной
характер. Жилищные условия и жалование бостонских полицейских уже долгое время
продолжали оставаться печально неудовлетворительными и некоторых их
представители с риском для себя добивались улучшения положения. Возникла угроза
забастовки полицейских. К тому моменту в других местах уже прошли подобные
забастовки, оказавшиеся бесплодными, и консервативное общественное мнение начало
ужасаться возможным последствиям и собирать собственные силы в противовес
законному праву на забастовки со стороны тех сил, кто выполнял жизненно важные
общественные функции. Таким образом, не представляло трудностей навербовать
добровольческую полицию на тот случай, если бы настоящая полиция осуществила