Научная картина мира: от классической ?к современной. Каменев С.В. - 28 стр.

натуральной философии» впоследствии благоговейно склонился перед
таинством гармонии Вселенной7, его более радикально настроенные
современники (вспомним Лейбница или Декарта) всячески способствовали
утверждению принципа линейного детерминизма в качестве самоочевидной
мировоззренческой презумпции для идущих вослед поколений ученых.
    Невинное утверждение: «Все происходящее причинно обусловлено», – в
контексте классической научной картины мира оказалось приговором,
обрекающим природу на роль механического автомата. Знание универсальных
алгоритмов его функционирования открывало путь предсказания и
ретросказания любых естественных событий. Сводимость конкретных фактов в
цепи    линейной    детерминации    становилась   решающим      фактором,
предопределяющим авторитет той или иной сферы познания. Затруднения в
установлении      однозначных     причинно-следственных      зависимостей
воспринимались (и нередко воспринимаются до сих пор) как свидетельства
несовершенства, незрелости науки.
    Очевидно, что в рамки складывающегося механистического мировоззрения
плохо вписывалась своевольная, не знающая повторов история человечества.
Не меньшие затруднения вызывала необходимость научного осмысления
многоликости и разнообразия живой природы. В применении к необратимым
процессам такого рода детерминистские модели объяснений были реализованы
в концепции эволюционизма.
    Принято считать, что эволюционистские воззрения сформировались в
недрах биологической науки в первой трети 19-го столетия. Между тем, есть
основания думать, что утверждение этих воззрений в естествознании стало
результатом экстраполяции идей из гуманитаристики. Для обществоведческой
и гуманитарной мысли Запада, начиная с романтиков конца 18-го века, было
характерно обостренное чувство историзма. Оно выливалось в пестрый букет
идей и настроений, включающих малоосмысленное переживание текучести,
изменчивости бытия; обескураживающее представление о неизбежной
конечности всякой конкретной формы сущего; а также обнадеживающая вера в
то, что все преходящее не исчезает бесследно, а в продуктивном синтезе
предопределяет грядущее. Именно это последнее убеждение в обусловленности
всякого наличного состояния поступательной логикой предшествующего
развития легло в основу идеи эволюционизма.
    Применительно к истории человека и общества эта идея открывала
впечатляющую перспективу неостановимого совершенствования человеческого
рода, где преемственное накопление и использование достижений предков
позволяло потомкам стать на ступеньку выше. Многоцветье живой природы,
пропущенное через призму эволюционных представлений, законосообразно
выстраивалось в строгую иерархию форм жизни, различающихся по степеням
совершенства. Рассматриваемые в историческом ракурсе более сложные и
организованные формы живого являлись результатом закономерного (никак не
случайного!) развития предшествующих, менее сложных форм. Таким образом,
7
 «Я чувствую себя маленьким мальчиком, играющим камешками на берегу бескрайнего океана» – писал
Ньютон, посвятивший немалую часть своей жизни богословским штудиям.

                                                                                             28