Психология малых групп. Семечкин Н.И. - 87 стр.

 людей придерживается того мнения, что мужчинам присущи такие качества, как независимость,
 самостоятельность, эмоциональная сдержанность, деловитость и профессионализм, а женщинам
— мягкость, эмоциональность, нерешительность, беспомощность, зависимость. Оценка всех этих
качеств, входящих в гендерные стереотипы, неоднозначна и зависит от мировоззренческих и
установочных позиций человека. Так, например, эмоциональность, мягкость, уступчивость могут
расцениваться как нейтральные или даже положительные характеристики. Тем не менее
существуют социальные и гендерные предписания относительно переживания и выражения тех
или иных эмоций. Так, гендерные правила переживания и экспрессии эмоций полностью
соответствуют социально-половым стереотипам маскулинности или женственности. Примером
такого правила является предписание, которое гласит, что «Настоящий мужчина не знает страха».
Попутно заметим, что, несмотря на очевидную абсурдность таких предписаний (ведь, как
известно, страх неведом только клиническим идиотам), с ними знакомы практически все. Слезы,
как и страх, так же являются естественной функцией и реакцией организма на определенные
ситуации, столь же естественной, как, скажем, потоотделение. И хотя никому не приходит в
голову создать норму, которая бы гласила, что «настоящие женщины не потеют», правило в
отношении слез все же существует — «Настоящие мужчины не плачут»!
        Но с позиций радикального феминизма, сторонницы которого считают вообще
неприемлемыми любые указания на социально-психологические различия между мужчинами и
женщинами, эти характеристики могут расцениваться как оскорбительные и дискриминационные.
        Точно также стереотипные представления о мужчинах как о независимых, деловитых,
эмоционально сдержанных, могут оцениваться нейтрально, положительно или даже отрицательно.
В последнем случае независимость может трактоваться как упрямство, даже агрессивность,
деловитость — как жадность, беспринципность, стремление любыми средствами достичь
благополучия, а эмоциональная сдержанность — как черствость, равнодушие и т. д.
        Вместе с тем, ни одна из этих характеристик не является безусловно присущей ни одному
из полов. И мужчины, и женщины могут обладать набором как одних, так и других качеств.
Стереотипы же просто констатируют, что одни из этих качеств более характерны для мужчин,
другие — для женщин.
        В рамках общих стереотипов могут формироваться определенные подтипы, т. е. могут
выделяться классы людей, объединенных не самыми общими, а специфическими признаками. В
случае с гендерными стереотипами можно сказать, что в отношении женщин существует более
дробная классификация, по крайней мере, пяти типов женщин — домохозяйка, деловая,
спортивная, сексуальная, роковая. Имеется также типология мужчин: деловой, спортивный,
работяга, интеллектуал, донжуан-соблазнитель и т. д. То же самое можно сказать и о других видах
стереотипов, например, возрастных. Среди пожилых людей выделяют «божьих одуванчиков»,
старух, бабок, старичков, дедов-ветеранов и т. д.
        Характеристики, содержащиеся в стереотипах, могут, конечно, отражать реальные
признаки, присущие социальным группам. Но чаще в стереотипах находят отражение страх,
ксенофобия, заблуждения, незнание, случайные наблюдения и ошибочные обобщения. Роль
последних, т. е. ошибочных обобщений в формировании стереотипов продемонстрировал
эксперимент Томаса Хилла и его исследовательской группы (Hill at all., 1989). В ходе
эксперимента исследователям удалось за очень короткое время создать у участников один из
аспектов гендерного стереотипа. Хилл с коллегами показывали участникам шесть снятых на
видеоленту эпизодов, каждый продолжительностью менее двух минут. Звуковое сопровождение
эпизодов указывало на то, что заснятый человек был озабочен какой-то проблемой, суть которой,
однако, оставалась неизвестной. Чтобы создать именно гендерный стереотип, половине
участников показывали сюжеты с озабоченным мужчиной. Другой половине демонстрировали
эпизоды с участием обеспокоенной, озабоченной женщины. Перед показом роликов и спустя две
недели после просмотра участников просили определить степень беспокойства, озабоченности
(наряду с другими чертами) своих знакомых мужчин и женщин. Другими словами, участников
просили определить, насколько такая черта как озабоченность и беспокойство характерна для
знакомых участникам студентов и студенток.
        Исследователи полагали, что испытуемые включат в свои гендерные стереотипы и
результаты манипуляции с показанными им эпизодами. А затем, уже обновленные стереотипы
повлияют на их суждения о тех мужчинах и женщинах, которых они знают.
        Результаты эксперимента подтвердили эту гипотезу. До просмотра эпизодов участники
были убеждены, что мужчины и женщины не разделяются по степени беспокойства, уныния,


                                              88