Социальная психология на рубеже веков. Ч.1. История, теория, исследования. Семечкин Н.И. - 122 стр.

на вечеринке, в гостях, на улице и т. д., то в этом случае вероятность диспозиционной атрибуции
уменьшится.
        Ожидания, которые у нас складываются относительно поведения людей, бывают двух видов.
        Первый — ожидания, сформировавшиеся на основе предположения о том, как должны вести
себя представители какой-либо социальной группы: гендерной, возрастной, этнической и т. д. Если,
скажем, существует стойкое убеждение, что люди преклонного возраста беспомощны, больны,
отличаются ослабленной памятью и интеллектом, несамостоятельны, а потому требуют сверхопеки,
то мы и станем ожидать, что любой пожилой человек будет вести себя в соответствии с имеющимися
у нас представлениями или, иначе говоря, стереотипами (о стереотипах и теории “навешивания
ярлыков” более подробно мы поговорим ниже).
        Но вот мы встречаем пожилого человека, который проявляет блестящий интеллект, живость,
бодрость и исключительную самостоятель-ность. Как и чем мы объясним его жизненную активность?
Разумеется,    специфическими       чертами     его    личности:    жизнелюбием,      оптимизмом,
целеустремленностью и т. д. Другими словами, мы обязательно станем искать диспозиционные
причины.
        Второй вид ожиданий — адресные, т. е. связанные с конкретной личностью, когда мы
располагаем определенной информацией именно о данном человеке. Зная, например, что какой-то
знакомый нам пожи-лой человек обладает блестящим мышлением и великолепной памятью,
подвижен и самостоятелен, мы и будем ожидать от него проявления всех этих качеств, вне
зависимости от того, какие у нас представления о стариках, т.е. независимо от возрастных
стереотипов.
        Еще одним фактором, побуждающим нас осуществлять диспозиционную атрибуцию чужого
поведения, являются наши представления о том, что это поведение каким-то образом касается нас
самих, что оно для нас опасно, либо, наоборот, благоприятно. Таким образом, в какой мере поведение
человека затрагивает нас самих, в той же мере мы будем искать объяснения этому поведению в
самом человеке, в его целях и намерениях. И, напротив, если оно нас мало касается, то мы, скорее
всего, станем искать ситуационное объяснение данному поведению. Следовательно, когда поведение
других людей затрагивает нас (конкретно сейчас, предположительно в будущем или вообще в нашем
воображении), то у нас появляется убедительная причина объяснять это поведение личностными
особенностями человека.

        Фундаментальная атрибутивная склонность
        Как видим, очень многие факторы побуждают нас прибегать к диспозиционной атрибуции
для объяснения поведения других людей. Иначе говоря, причины того или иного поведения мы
предпочитаем искать в самих действующих лицах. Эта тенденция — предпочитать диспозиционные,
игнорируя ситуационные, объяснения поведения других людей, называется фундаментальной
атрибутивной склонностью. Само название этого явления наводит на мысль, что данная склонность
носит общечеловеческий характер, т.е. является культурно-универсальной особенностью. В какой-то
мере это так и есть, хотя американские исследователи полагают, что перекос в сторону диспо-
зиционных причин при объяснении действий окружающих характерен лишь для людей западной,
индивидуалистической культуры. Согласно этой точке зрения, в западном обществе люди абсолютно
убеждены, что человек должен нести и несет персональную ответственность за свое поведение и,
соответственно, за плоды своей деятельности. Правда, это убеждение распространяется, в основном, на
чужое, а не на свое собственное поведение, в чем мы убедимся ниже (Jellison J. & Green J., 1981).
        Одно из первых исследований фундаментальной атрибутивной склонности было проведено
Эдвардом Джонсом и Виктором Хэррисом (1967). Они показали, что студенты, например, даже зная о
том, что автор в статье излагает те политические взгляды, которые ему пред-писано изложить, тем не
менее, делали выводы о политических убеж-дениях автора, исходя из содержания этой статьи. Как
видим, внешнее влияние, а именно указание изложить эту, а не другую точку зрения, студентами,
странным образом во внимание не принималось (Чал-дини Р., 1999).
        Рассмотрим еще одну ситуацию, заданную в эксперименте Ли Росса, Терезы Эймэбайл и
Джулии Стейнмец (1977). Представьте, что вы смотрите викторину, где женщина задает вопросы, а
мужчина отвечает. Причем, женщина-ведущая сама определяет темы вопросов и сама их
формулирует, в то время как отвечающий имеет лишь возможность либо кое-как отвечать на них,
если он хоть что-то знает по этой теме, либо пожимать плечами, демонстрируя незнание. Если вас
попросят оценить уровень общей эрудиции участников состязания, то чьи знания вы оцените выше