Социальная психология на рубеже веков. Ч.1. История, теория, исследования. Семечкин Н.И. - 128 стр.

        Почему же познавая социальный мир, мы не ограничиваемся ролью отстраненных,
объективных наблюдателей, к чему, как мы знаем, специально стремятся ученые? Почему наша
активность простирается так далеко, что вместо непредвзятого восприятия этого мира мы сами
конструируем его в своем воображении, в сознании? А проще говоря, придумываем его, замечая и
воспринимая одно и не обращая внимания на другое? Почему наша активность проявляется в
субъективизме, пристрастности, избирательности?
        Прежде всего, это объясняется тем, что у каждого из нас имеются уже готовые, сложившиеся
заранее ожидания и предположения относительно других людей и социального мира в целом. И мы
хотим, чтобы наши ожидания и представления подтвердились. Ведь как приятно сказать и себе и
окружающим: “Я был прав!” Для человека это очень важно — всегда ощущать себя правым. Если он
“не ошибается”, значит, хорошо ориентируется в мире, значит мир надежен и предсказуем. Кроме
того, осознание собственной правоты повышает самооценку человека.
        Как можно добиться этого ощущения? Сделать это можно двумя способами — либо привести
свои знания хоть в какое-нибудь соответствие с реальностью, либо, наоборот, подогнать,
приспособить реальность к своим представлениям, так чтобы мир соответствовал созданной
человеком мыслительной конструкции. В социальном познании второе случается гораздо чаще, чем
первое.

       Философия человеческой природы
       Наиболее общий уровень наших изначальных ожиданий обычно называют философией
человеческой природы. Она имеется почти у всех. Многим людям кажется, что они знают
человеческую натуру, сущность человека и воспринимают окружающих именно сквозь призму своих
ожиданий или “знаний”. Одни считают, что “ все люди — эгоистичны и злы по своей природе”,
другие же, напротив, полагают, что людям присущи доброта и альтруизм. Одним кажется, что люди
рассудительны, дальновидны и рациональны, другим — что они безалаберные, безрассудные,
импульсивные существа, кто-то убежден, что люди честны и открыты, кто-то — что они лживые и
хитрые. Мы уже знаем, что на восприятие индивидом других людей большое влияние оказывает Я-
концепция самого человека, т. е. то, как он сам себя осознает и воспринимает. Исходя из этих
предположений, иначе говоря, из собственной философии человеческой сущности, каждый из нас и
оценивает окружающий социальный мир, людей и их поступки. Таким образом, при помощи
убеждений относительно человеческой природы мы организуем социальную информацию.
       Помимо философии человеческой природы людьми в социальном познании широко
используются и другие формы организации знаний, такие, как имплицитные теории, прототипы,
стереотипы и другие когнитивные схемы.

       Имплицитные теории личности
       Каждый из нас, приобретая социальные навыки и опыт, непроизвольно создает некие теории,
в том числе и теории личности, в которых пытается уловить определенную логику того, как
взаимосвязаны в людях те или иные черты или качества, те или иные характеристики. Иногда эти
теории не создаются индивидом, а просто заимствуются из чужого опыта или общественного мнения.
Характеристики же, в свою очередь, увязываются с определенным поведением. Такие теории
получили название имплицитных, поскольку, с одной стороны, то, что в них утверждается,
воспринимается людьми как само собой разумеющееся, а с другой — они чаще всего носят
неосознанный характер, т. к. создаются безотчетно, спонтанно. Понятно поэтому, что такие теории
плохо согласуются с логикой, но, тем не менее, преобладают в наших представлениях о других
людях. Именно сквозь призму этих теорий мы воспринимаем окружающих.
       В имплицитных теориях личности могут увязываться, например, веселость с щедростью и
сердечностью и не ассоциироваться с черствостью и равнодушием (хотя улыбчивый, веселый
человек может быть черствым и бессердечным), маскулинность с суровостью и мужественностью, а
женственность, напротив, с мягкостью и беззащитностью (хотя как первое, так и второе может
оказаться неверным), воинский героизм с социальной смелостью (хотя давно известно, что для
многих людей проще совершить воинский подвиг, чем сказать правду в глаза своему начальнику).
Сентиментальность и способность умиляться могут увязываться людьми с добротой и
заботливостью, хотя даже из истории сколько угодно известно сентиментальных людей,
отличающихся крайней жестокостью; восторженность — с искренностью и благородством чувств,