Социальная психология на рубеже веков. Ч.1. История, теория, исследования. Семечкин Н.И. - 135 стр.

пытаться справиться с потоком разнородной информации, обрушивающейся на нас в каждый данный
момент.
        С другой стороны, категоризация — это единственный способ, который дает нам
возможность начать процесс познания, открывая путь к дальнейшему социальному взаимодействию.
У нас нет иных средств и способов познания, кроме как, увидев человека, сначала сразу определить
его предельно широкой категорией “человек”. А уж затем, исходя из собственной философии
человеческой природы, продолжить познание, в ходе которого мы переходим от абстрактного
понятия “человек” к более конкретным выводам об этом индивиде. Конкретизируя и детализируя
информацию о нем, мы определяем его пол, расовую и национальную принадлежность, социальный
статус, черты характера и т. д. Немецкий философ Гегель определил эту операцию как метод
восхождения от абстрактного к конкретному. Наше познание другого человека может продолжаться
предельно долго, а наши представления о нем становятся все более и более подробными. Тем самым
абстрактную категорию “человек” мы наделяем все более полным и богатым содержанием. Таким
образом, категоризация — это то единственное, что дает нам возможность начать взаимодействовать
с другим человеком, закладывая для этого хоть какую-то информационную основу.
        Уровень знакомства с человеком от бедной абстракции Homo sapiens до богатого и полного
понятия “мой друг Иван Лапшин” зависит от того, насколько интересен и привлекателен для нас
человек. Одни люди по определенным причинам вызывают наш интерес, другие — нет.
        Помимо прочего, исследователи выделили ряд объективных факторов, которые могут
способствовать активизации нашего внимания и пробуждению интереса.
        Прежде всего, внимание человека привлекают яркие, броские объекты, в том числе и яркие,
необычные люди. В данном случае повышенный интерес обусловливается интенсивной эмоциональ-
ностью, возникающей при воздействии на нас яркого стимула. Следовательно, при формировании
впечатления, в процессе категоризации большое значение имеет эмоциональное состояние человека.
Логично предположить, что интенсивная эмоциональность, пробуждающая обостренный интерес,
способствует лучшему, более точному, адек-ватному восприятию объекта. Но это не так. Сильные
эмоции, вызванные воспринимаемым объектом, препятствуют точному восприятию, искажают его.
Еще Г. Лебон обнаружил, что эмоции и когнитивные процессы — познание и мышление — являются
антагонистами. Эмоции затрудняют мышление и наоборот, мышление способно снять
эмоциональное напряжение. Затем эту же мысль мы встречаем у К.Г. Юнга в его классификации
психологических типов.
        О том, как своеобразно может проявляться противоречие эмоцио-нальности и восприятия в
криминальных ситуациях, свидетельствует открытый социальным психологом Элизабет Лофтус
эффект “внима-ние на оружии”. Она пишет, что свидетели и жертвы преступлений, находясь в
сильном эмоциональном возбуждении, фиксируют свое внимание на самом ярком, опасном и
угрожающем — на оружии преступника: ноже, пистолете и т. д. Вследствие этого ни свидетели, ни
сама жертва, чаще всего, не способны опознать преступника, т. к. они его, по сути, не видели,
сосредоточив свое внимание на оружии. Но, тем не менее, и это самое интересное, всем им кажется,
что они его “прекрасно запомнили” (Loftus А. at all., 1987).
        Кого же они “прекрасно помнят”? Конечно же, в их памяти возникает прототип преступника
— виденного в кино, по телевидению, на книжных иллюстрациях, либо самостоятельно созданный
мысленный образ “типичного бандита”. Итог всего этого может быть самым печальным. Как
преступник будет опознан человек, возможно, не имеющий к преступлению никакого отношения, но
зато соответствую-щий прототипу “преступника”. А истинный преступник, следовательно, останется
неопознанным, т. к. его внешность не ассоциируется с прототипом “бандита”.
        Плохое и хорошее настроение также способно влиять на точность нашего восприятия. Алиса
Айзен и ее коллеги, проведя исследование, установили, что люди в хорошем настроении создают и
используют более общие категории, чем люди в плохом настроении. Иначе говоря, в приподнятом
настроении люди не замечают деталей, нюансов, оттенков, мелочей. Когда участников исследования
просили рассортировать цветные картинки по каким-либо объединяющим признакам, то оказалось,
что после смешного фильма они обнаруживали меньшее число классификационных оснований. И
такие вещи, как верблюд, ноги, лифт, оказывались объединенными в одну категорию — средства
передвижения. А вот после просмотра серьезной документальной ленты участники не обнаруживали
склонности к образованию столь широких категорий, создавая более детальные классификации (Isen А.,
1987).