Смысл художественного текста. Словесный образ как актуализатор смысла. Солодилова И.А. - 131 стр.

Mondlandschaft des Gefühls', 'zu Millionen Zentner Stein gewordene Welt', —
'Tropfen Ich  winzigen Glutkern', 'ein Tropfen unsagbarer Glut'
("MoE")), лишает их возможности спокойного и умиротворённого
существования, что равнозначно для Музиля духовной смерти
('Larvenexistenz', 'in einem dicken Überzug begrabene Fliege'), и побуждает к
бесконечным ('unendliche, unbestimmte Weite', 'eine lange, lange Leiter')
поискам истины — "иного состояния". Последнее видится и автором, и
героями на путях соединения разума и чувства — мира "рациоидного" и
"нерациоидного". Наивная вера в возможность такого синтеза, а так же
проникновения в тайну иррационального особенно сильна в "Тёрлесе", что
находит своё опосредованное выражение через систему образов: 'unsichtbare
Grenze', ' lebendig werdende Mauer', ' Lächeln und Schauer'. Именно
желанием познать незнакомый, таинственный и потому манящий
чувственный мир людей и вещей вызван интерес главного героя первого
романа к своему сокурснику. Базини становится для Тёрлеса олицетворением
этого мира и познать один значит понять другой. Маленький Тёрлес не
обнаруживает, однако, глубокой тайны в заинтересовавшем его товарище, но
он открывает её в себе — свою "непохожесть" на остальных, обусловленную
его особым духовным складом, — результат душевных исканий и метаний,
которые в конечном итоге становятся плодородной почвой для расцвета его
"садов" — его "таланта удивления" (Talent des Staunens). Мир не однозначен,
пытается доказать читателю Музиль, его нельзя подогнать под стандартные
рамки установивщейся морали. Eсли это происходит, то широта
возможностей ('weite Erde') становится узостью реальности ('Topf'), в которой
человечекая жизнь строго ограничена установившимся порядком, законами и
правилами. Все они преврашают человеческое "Я" в простую совокупность
неких качеств — этнических, национальных, профессиональных и т.п. — и
исключают возможность "жизнетворения" — творческого начала, способного
изменить (совершенствовать) мир. Возможность жить не по законам
господствующей морали, а по законам искусства — то, к чему стремятся
главные герои "Человека без свойств", — осуществимо лишь в условиях
"иного состсяния" — состояния экстатического единения с миром природы,
которое Ульрих и Агата достигают, отдавшись безграничной любви и
абсолютному духовному единению, отграничив себя от несовершенного в
своей совершeнности (законченности) мира. Однако прекрасная идея
остаeтся утопией, миф о соединении двух человеческих половинок в единое
целое остаeтся мифом, — из незакончкнных глав и набросков становится
ясно, что попытка достижения искомой гармонии через полное (духовное и
физическое) единство (мысль, прозвучавшая отчeтливо уже в первом романе)
и повторения себя в другом не удаeтся. Замкнутый круг, в который
заключили себя в поисках истины брат и сестра, разрывается, не выдержав
напора "каменного" мира. Но это — тема уже иного исследования —
изучения и толкования незаконченного авторского наследия. В законченных
же главах романа и, прежде всего, в главах второй книги идея любви,


                                                                           131